— Хочу выпить… — бормочу я, беря в руки два высоких бокала.

Или напиться. Еще не решила.

Мартин предлагает мне локоть, и мы убираемся к черту из гостиной. 

Я уже знаю, что не вернусь в нее больше. 

Опрокинув в себя две Маргариты по пути, болтаю с компанией мотогонщиков. 

— Чей этот байк? — спрашиваю, указывая на красно-белого литого красавца.

— Желаешь прокатиться?— спрашивает парень, держащий под мышкой черный шлем.

— Рашен Федерейшен? — улыбаюсь, приканчивая Маргариту.

Очень симпатичный брюнет с растрепанными темными волосами.

Просто… плевать мне на него... 

— Митя, — улыбается в ответ и хитро переспрашивает. — Так что? Хочешь прокатиться?

Обернувшись, смотрю на байк и жую губу.

Вообще-то, это плохая идея.

Даже после двух Маргарит я понимаю, что это очень плохая идея, но парень выглядит трезвым и адекватным. Последний раз на байке я каталась еще в школе. Тогда мозгов у меня совсем еще не было. 

Черт…

— Ладно… — говорю, снова посмотрев на парня.

Господи, что я делаю?

— Ездила на таких? — спрашивает, когда подходим в этой махине.

— Э-м-м… да…

Он разве не хочет предложить мне свою куртку? 

Протянув мне шлем, убирает подножку и, оседлав мотоцикл, заводит двигатель. Он взревает, а из выхлопной трубы поднимается облако дыма. 

Верчу шлем в руках, понимая, что я не хочу никуда ехать. Кажется, я хочу вернуться домой. Зря я вообще сюда приехала. Я приехала из-за одного придурка, но больше этого не будет!

Может, у меня острая нехватка острых ощущений? Иногда нужно просто делать, а думать потом. 

Что за бред?

— Садись, — кивает парень себе за спину.

Глубоко вдохнув, вижу стоящего во дворе Мартина. 

Он наблюдает за мной, опустив руки в карманы шорт, и судя по выражению его лица, ему эта затея не очень нравится. 

В остальном же, абсолютно всем здесь на меня плевать…

Снова посмотрев на шлем и переступив с ноги на ногу, решаю вернуть его парню, но в мой локоть впиваются чьи-то пальцы, дергая назад и крутанув на месте так, что мои волосы хлестнули по моему же лицу.

— Верни ему шлем, — ткнув в мотоцикл своим тяжелым подбородком и понизив голос до угрожающего рыка, чеканит Немцев, упрямо глядя мне прямо в глаза.

— Мне нянька не нужна, — демонстративно прижимаю шлем к груди, вцепившись в него мертвой хваткой. 

Поджав губы и сдвинув свои черные брови, чеканит:

— Сегодня нужна.

— Ты свободен, — пытаюсь вырвать свою руку.

Он окружил мое предплечье ладонью и удерживает меня на расстоянии вытянутой руки, будто я какая-то чумная! 

— Я это уже понял.  Верни ему шлем, — повторяет уперто.

— И что ты понял? — злюсь я, повторно игнорируя это требование.

— Брат, да мы просто покатаемся. Верну ее тебе в целости и сохранности, — усмехается Митяй за своей спиной.

Выбросив вперед свободную руку, Немцев вырывает у меня шлем и, шагнув вперед, молча вручает его мотогонщику.

Мой нос ударяется о твердую грудь, и я вдыхаю запах белой тенниски, которая за этот день не перестала сидеть на нем хотя бы на грамм менее обалденно! 

Упираюсь в его живот рукой, чувствуя, как вздрогнули под ней каменные мышцы, а потом еще раз. 

Перехватив мое запястье, заставляет убрать руку со своего живота. 

Взметнув глаза к его лицу, спрашиваю:

— А ты почему такой злой? Тебе что, до сих пор никто не отсосал?

Я собиралась спросить это язвительно, но вышло просто катастрофически хрипло!

— Нет, — жестко глядя мне в глаза, бросает он. — Хочешь попробовать?

— Я не отсасываю по пятницам, — замерев в миллиметре от его тела, цежу ему в лицо.

— Уже суббота, — коротко сообщает Немцев.

Слышу смешок дурацкого мотоциклиста, но не могу оторвать глаз от лица напротив. Изучаю грубые линии, пробегая по ним глазами. Он позволяет рассматривать себя, отведя взгляд  в сторону и слегка поджав губы.