Садхгуру: Сначала реши, что для тебя важно. Ты называешь меня «Садхгуру». Что важнее для тебя – быть с твоим гуру или заполучить то, что сейчас носит в кармане кто-то другой? Ты скажешь: «Нет-нет-нет, я не хочу то, что у него в кармане. Я хочу то, что у него в сердце, в голове и так далее». Это совершенно одно и то же. Ты стремишься быть таким же богатым, прекрасным или восторженным, как кто-то другой. Сидя рядом с гуру, лучше просто сидеть. Не волнуйся о том, что происходит с другими людьми и не происходит с тобой, – иначе вся твоя жизнь будет потрачена впустую. Прежде всего, зачем смотреть на кого-то еще? Во время сатсанга ты должен быть со мной. Почему ты вообще отвлекаешься на других людей? Если ты полностью со мной, ты не должен замечать то, что происходит с кем-то еще.

Была одна замечательная история, которая приключилась с Арджуной[24]. Это совершенно на другую тему, но тоже кстати. Там было сто пять братьев, их всех учил искусству стрельбы из лука царский наставник Дроначарья. Сам он был великим лучником; о нем ходили легенды. Однажды он поместил на верхушку дерева игрушечного попугайчика и затем сказал всему классу, в котором учились сто пять царевичей: «Пойдемте. На верхушке дерева сидит попугай, и вы должны его подстрелить». Он вывел их на улицу, показал, где попугай, и затем просил каждого по очереди поднимать лук и прицеливаться. Когда мальчики делали это, он говорил: «Подожди». Он держал их в таком положении несколько минут, а затем спрашивал: «Что ты видишь?» Они отвечали: «О, я вижу листья, ветви, попугая…» – и так далее, включая небо. Потом подошла очередь Арджуны. Он прицелился, и Дроначарья спросил: «Что ты видишь?» – «Темное пятнышко на шее у попугая», – произнес Арджуна. Это все, что он видел. Вот почему Господь Кришна[25] выбрал именно Арджуну и дал ему учение – этот человек был целеустремленным. Он видел только то, что должен был видеть, и ничего больше. Он мог сделать все как надо.

Теперь я прошу тебя закрыть глаза. Когда ты слышишь шум, возникает желание открыть глаза и посмотреть, что происходит за твоей спиной, вокруг тебя и вообще повсюду. Но сатсанг значит, что ты сегодня только со мной. Не беспокойся о том, что происходит с кем-то другим. Это вообще не твое дело – что происходит с другими людьми. Просто будь со мной. Тогда все легко.

Искатель: Иногда есть ощущение, что люди создают в своей жизни столько проблем и страданий из-за недостатка чувствительности. Они пожнут именно то, что засеяли, но не сознают этого. Например, когда они злятся, ревнуют или ненавидят… Что можно сделать в таких ситуациях? Я хочу, чтобы люди были более чувствительны. Но если я каким-то образом попытаюсь вмешаться, я просто создам еще больше проблем.

Садхгуру: Ты спрашиваешь о своей способности творить чью-то жизнь – в этом ведь твой вопрос? Ты хочешь создать другому человеку будущее и даже освобождение. Для этого сначала нужно заслужить его доверие, а это нелегко. Чтобы люди начали доверять, требуются огромная работа, ответственность, энергия, мудрость и здравый смысл. И даже если ты сумеешь заслужить это доверие, разные люди проявляют его по-разному. Вот здесь сидит более десятка человек. Я не могу в равной степени вмешиваться в их жизни. Не так ли?

Кого-то из заблудившихся я могу просто схватить за волосы и развернуть в противоположную сторону со словами: «Вот куда нужно идти». Они без проблем пойдут куда надо. Кому-то другому я скажу: «Пожалуйста, иди в эту сторону», – но он туда не пойдет. Он двинется или в противоположном направлении, или в промежуточном. Мне придется позволить этому произойти, хотя я знаю, что это не лучший путь. Таким образом, в случае каждого человека наша способность вмешиваться в его жизнь и делать то, что нужно, различна и зависит от того, сколько доверия мы заслужили. На обретение доверия нужны время, энергия, усилия и многое другое. Иначе оно не появится. С виду кажется, что вам все кланяются. Все говорят хорошие слова. Но когда доходит до действия, степень нашего возможного вмешательства зависит от мудрости и простого чутья. Невозможно в равной степени вмешиваться в жизнь всех людей. Вот человек идет по улице – даже если он идет к своей смерти, я не могу остановить его, сказав: «Не ходи туда, лучше иди сюда». Я позволю ему идти к смерти, потому что больше ничего не сумею сделать. В большинстве случаев ничего нельзя сделать, потому что к человеку не подступиться.