День Куллодена
Я плачу не над Божьей карой,
Но над жестокостью врага:
Господь, сынам отвагу дàруй:
К Тебе взывает Твой слуга.
Наш победитель – герцог Вильям:
Иссохнет пусть его рука!
Мы – колоски, мы не осилим
Презренной мощи сорняка.
О горе! Узурпатор трона,
Чудовище, Георг Второй,
Не чтя исконного закона,
Пригнал красномундирный строй,
Страшна не пушка, не бомбарда, —
Страшны – южане-дикари!
Всевышний! Карла-Эдуарда
На трон шотландский водвори!
Не отразишь меча тартаном,
У горцев слишком мало сил.
А к злобным лисам, к англичанам,
И Сатана благоволил:
Стихии стали им подспорьем;
Земля промокла, и тотчас
Дожди и вихри по нагорьям
Пришли, одолевая нас.
Безжалостные сассенахи
Торжествовали в этот день:
А мы рассеялись во прахе
Вдали от гор и деревень;
Лишь чародейством, самым черным,
Нас победила эта рать, —
Мы прячемся по склонам горным,
Врага не в силах покарать.
Тела, как память роковая:
Белеют меж альпийских трав.
Их бросили, не отпевая,
Не спеленав, не закопав.
Кто уцелел – проси защиты
Когда чужой земли достиг;
Преступны все, кто якобиты
И всяк мятежен, кто не виг.
Ликует армия чужая,
Венчает грабежом войну;
Несчастья наши умножая,
Нас гонят из страны в страну;
Разрушена твердыня Дуна,
В руинах пыльно и темно;
Все, что сулила нам Фортуна
Утрачено и сожжено.
Незабываемых видений
Проходит предо мною строй:
Цветы лесные в день весенний
Преклонены к земле сырой;
Не вечен миг победы вражьей,
Но жатву собирает смерть.
Смягчи, Всевышний, души стражей
И палачей умилосердь.
Я никогда не присмирею
Пред сей позорною судьбой:
Продажной гадине, Мюррею,
Проклятье шлю за этот бой;
Он мог служить чертополоху,
Но стал рабом иных щедрот:
Он предал всю свою эпоху —
И да взойдет на эшафот.
Есть поражению причины,
Но можно ли забыть о том,
Что в битве сгинули мужчины
С мечом в руках и со щитом;
Забвенья нет для этой раны,
И, если б мысль убить могла,
Сейчас бы торопились враны
Склевать английские тела.
Увы, печалуюсь недаром
И в скалах прячусь много дней,
Глядишь, не попадусь рейтарам,
Что в Кейтнесс привели коней;
Вооруженные вояки
Наглеющие в суете,
Обнюхивают, как собаки,
Погосты в вечной мерзлоте.
И разорен, и опозорен
Тот край, что приютил меня:
Не наберешь и горсти зерен
Здесь ни овса, ни ячменя;
А если где-то цел курятник —
Незваный гость в него полез:
Ты победил, английский ратник,
Ты проклят, как трухлявый лес.
Мы, словно загнанные звери,
Отодвигая смертный час,
Бежим и прячемся по мере
Последних сил, что есть у нас,
В нужде, в беде, в упадке духа,
Таимся под покровом тьмы,
Лишь горестно кричит сипуха
О том, как проиграли мы.
Псалом Йана Руа
Йан Руа Стюарт, – это я, —
Три дня бежал без передышки.
Я полощу в воде ручья
Свои несчастные лодыжки.
Пусть даже Кэмпбеллов орда
Придет за мной порой ночною,
Я верю: даже и тогда
Они не справятся со мною.
Семь раз молитву я прочту
И Петр, Апостол, чудо явит[21],
Измученность и хромоту
Он от меня уйти заставит.
И чудо нам еще одно
Подаст Небесная Царица:
Я верю, будет нам дано
Врагу вовек не покориться.
Но я на том себя ловлю,
Что на душе – одна забота:
На всех, служивших королю,
Теперь объявлена охота.
Тверды в своей неправоте,
Грядут враги по душу нашу;
Иисусе, Господи Христе,
Не дай испить нам эту чашу.
Я верю, что француз изгнал