Крик тюлений.
Бесконечная болтанка,
       Лихоманка,
Мозга взорванного брызги,
       Треск и взвизги.
Рвется вопль из водной бездны
       Бесполезный:
«Не покиньте раб смиренных
       В долах пенных!»
Если выглянешь из лодки
       В миг короткий,
Всюду прикоснется взор твой
       К рыбе мертвой.
С ложа сорванные хлябью,
       Плыли рябью
Горы донных, безобразных
       Слизней грязных.
Море закипело чашей
       Гнусной каши
С кровью мрази ядовитой,
       Клешневитой,
Тошнотворной, маслянистой
       И когтистой,
Многоглавой, бесноватой
       И рогатой.
Из пучин всплывали орды:
       Злые морды,
Сонмы чудищ вездесущих
       И орущих.
Изнывало в этом вое
       Все живое,
Внемля эдакому ору,
       Сгинуть впору.
И стихия не сдержала б
       Горьких жалоб
Демонов глубинноводных,
       Безысходных.
К цели мчимся полным ходом
       Вдаль по водам,
И в борта носы дельфиньи
       Тычут свиньи[19].
И ворочается море
       В тяжкой хвори
Меж ладьей и дальней сушей
       Грузной тушей.
Нас в дороге постепенно
       Топит пена,
И гремит над синей бездной
       Гром небесный.
Круглых молний длятся пляски
       Средь оснастки,
И висит над нами скверный —
       Запах серный.
С морем небеса смешались,
       Не решались
Огнь, Земля, Вода и Воздух
       Дать нам роздых.
Но, поняв, что мы не сгинем
       В море синем,
Вдруг притихла ширь морская.
       Размякая.
На ладье – печальный гомон:
       Руль поломан,
Вышли весла из уключин,
       Всяк измучен.
Напрочь порваны на части
       Наши снасти,
Напрочь выдраны кусины
       Парусины,
Покорежена с испода
       Вся колода[20];
Разломались, как тростины,
       Решетины,
Нашесть дыбится любая,
       Погибая,
И трещит доска кривая
       Бортовая.
Хоть еще ветрило плещет
       И трепещет,
Но, похоже, лопнут вожжи
       Чуть попозже.
Все заклепки расклепало,
       Все пропало.
Ничего, сказать по чести,
       Нет на месте!
На ладье царит усталость:
       Всем досталось.
Верить в то, что цело судно.
       Нынче трудно.
У пролива на Гебридах
       Сделав выдох,
Проявила буря милость,
       Притомилась.
Удалилась с небосвода
       Непогода,
Уступив черед отраде
       Синей глади.
И молитва клана смело
       Возгремела:
Сохранила нас сегодня
       Длань Господня.
Паруса часы свои
       Отслужили.
Мы щеглу на дно ладьи
       Положили.
Вот и кончена дорога
       До порога,
Нас гребок сосновых весел
       К суше бросил,
Сделать шаг всего один
       Надо скоро:
Каррикфергус – наш притин
       И опора.
Только пища и вода —
       Вся награда.
Но отсюда никуда
       Нам не надо.

Йан Руа Стюарт

(1700–1747/52)

Перевод Е. Витковского


Йан Руа Стюарт, «Рыжий Полковник Стюарт», родился в Кинкардине, в горах близ долины Баденох в 1700 году; известно, что он был единственным ребенком в семье, и что матери его, когда он родился, было пятьдесят три года. Дед его был представителем баронов Стюартов, но сын его, отец поэта, (из-за происков «родни») титул уже утратил. Родным языком поэта и воина был гэльский, хотя стихи он сочинял и на английском. Стихов от него сталось немного: по нашим данным, это 12 произведений, изданных единственный раз в 1947 г. отдельной книгой, которая пока остается недоступной. Во время восстания принца Бонни Чарли Стюарта в 1745–1746 годах Йан Руа (или Джон Рой – по-английски) «Рыжий Полковник» командовал резервным полком эдинбургского ополчения, вместе с ним и потерпел страшное поражение в битве при Куллодене. Судя по тому, что никаких особых побед, кроме этой, герцог Вильям Камберленд, устроивший 16 апреля резню горцам Принца, не одержал ни до, ни после, прозвище «мясник» он заслужил недаром. К тому же Йан Руа Стюарт (как, видимо, и Принц) верил в предательство графа Джорджа Мюррея, хотя предателей хватало всегда. После поражения при Куллодене через крайний Север Шотландии (Кейтнесс) Полковник бежал во Францию; очевидно, там и умер между 1747 и 1752 годами. Самые знаменитые его стихотворения приводятся ниже. «Псалом» в оригинальной гэльской версии втрое длиннее английского варианта, который также приписывается ему; впрочем, сходство версий дальше первых строф не идет.