От его слов мое сердце будто полосуют острой бритвой.

— Поэтому ты решил, что нужно подложить меня под другого мужчину? Чтобы избавится от своего наваждения?

Не выбираю слов. Дергаюсь, пытаясь освободиться. Но Рустам стоит как скала, не думает меня отпускать. Я вижу, какой гнев в нем вызывают мои слова. Он стискивает мои скулы пальцами. Смотрит на меня, как на исчадие ада, словно ненавидит всей душой.

— Иди к черту, Рустам! — говорю вкрадчиво, заглядывая в дно его глаз.

— Непременно, — ухмыляется он, затем грубо и беспардонно накрывает мои губы своими.

Пробирается в рот, завладев моим языком, посасывает его. Мои легкие сужаются, перекрывая кислород. Дышать становится невозможно. Я целую его в ответ, словно другого исхода и быть не может. Эйфория, как лава, расплывается по всему телу, но тут же перетекает в панику.

Реальность происходящего быстро возвращает меня на землю. Собрав все свою волю в кулак, я отталкиваю его от себя.

— Хо-ро-шо! Я сог-лас-на! — отрывисто произношу, не до конца осознавая, на что именно я решаюсь.

14. Глава 14

Я негромко стучусь к Амалии Ратмировне. Затем дергаю ручку и, просунув голову в комнату, спрашиваю:

— Можно?

— Дамлуша, проходи, — оживленным голосом приглашает меня женщина.

Захожу внутрь, и мое внимание сразу привлекает корзина цветов на прикроватной тумбе.

— Какая красота, — изучаю пестрые астры, из которых составлен букет.

Цветы преображают скромное убранство. Пространство вокруг уже не кажется таким унылым и тусклым.

— Нравятся? — прыснув довольным смехом, спрашивает она, проследив за моим взглядом.

— Очень, — произношу восхищенно.

Склонившись к корзине, стараюсь вдохнуть аромат, но он оказывается едва уловим.

— Почему вы не сказали, что у вас день рождения? — спрашиваю обиженно, прикидывая в голове, как мне её порадовать.

В «Пристанище» принято дарить цветы в этот праздник. Я решила, что это подарок от администрации. Знаю, что астры – любимые цветы Амалии Ратмировны. Она рассказывала, что ее возлюбленный Эмир всегда дарил ей их. С трепетом в голосе признавалась, что скромный букет от него был для нее милее и значимее, чем роскошные букеты от поклонников.

— День рождения у меня весной, дорогая, — опровергает мое предположение женщина.

Я перевожу заинтригованный взгляд на неё и изумляюсь ещё сильнее. Сегодня она выглядит по-другому. Так, будто помолодела лет на десять. Ровная осанка, в тусклых глазах появился блеск, на губах – робкая улыбка. На ней массивные жемчужные украшения, красивое платье в горошек, а седые волосы заколоты на макушке.

— Какая вы красивая и нарядная, — делаю ей комплимент.

Присаживаюсь рядом на аккуратно заправленную кровать.

— Тогда расскажите мне, от кого цветы и по какому поводу?

Пару дней назад я уходила от неё с тяжёлым сердцем. Старушка чувствовала себя неважно, была апатична, витала в своих мыслях. Она была немногословна в разговоре со мной.

— Они от моего Эмира, — звенящим от волнения голосом произносит женщина. — Он приходил вчера… Навещал меня.

Мои глаза расширяются от удивления. Я ерзаю на месте, усаживаясь удобнее.

— Вы не шутите? Эмир вас навещал? Но как он узнал, где вы?

В уме я пытаюсь склеить все рассказы старушки воедино. Обычно её откровения хаотичны и обрывисты, но она никогда не упоминала, что до сих пор поддерживает связь с бывшим возлюбленным. Я думала, что их последняя встреча состоялась около двадцати лет назад, когда он приходил к ней на концерт вместе с внучкой.

— Эх, милая, в это невозможно поверить… — смотря на меня с улыбкой отвечает старушка. — Помнишь, я рассказывала, что у меня брали интервью?