Алан поморщился. Его отношение с Амелией изменились, но он об этом не жалел. Единственная обязанность, которую ему пора выполнить, подыскать ей подходящую партию и избавиться от нее. Ей уже давно следовало перейти в другую семью, избавив его от неприятного общения.
— Разве ей не достаточно денег, которые я выделяю на ее содержание? Обязательно нужно видеть меня лично? Проклятие, никогда не думал что эта девчонка превратится в такое надоедливое создание.
Натянув бриджи и рубашку, Алан сел на кровать, чтобы обуть высокие, тщательно вычищенные сапоги для верховой езды.
— Может она просто скучает по тебе? — с усмешкой заметил Клай.
Встав, он подошел к столику с напитками и налил себе немного бренди. В отличие от Алана, он не испытывал неудобств с выпивкой. И, какое счастье, что теперь он мог позволить себе это дорогое и недоступное прежде развлечение. Пусть для остального высшего света он навсегда останется выходцем из презренного низшего общества, он знал что его путь изменился. На его удачу, с рождения ему достался острый ум, который вовремя и по достоинству оценился Аланом. И он собирался соответствовать этой великодушной оценке.
Алан грубо чертыхнулся, туго стягивая волосы черной бархатной лентой. В Лондоне ему придется подстричь волосы или же оставить так, и позволить сплетникам за спиной обсуждать его бунтарский и дикий вид. Что ж, он с радостью понаблюдает за этим.
— Я уже давно подумываю выдать ее замуж. Это избавит меня от неприятной обузы.
Сделав еще глоток виски, Клай усмехнулся и махнул пустым стаканом.
— Придется очень хорошо постараться, чтобы отыскать для нее подходящую партию. Высокомерия в Амелии ровно столько же, сколько и в тебе. Не следовало оставлять ее на самотек в этот год. Из нее получилась отвратительного характера женщина. Я уже жалею того беднягу, которому она достанется.
Алан хмуро посмотрел на него, а потом равнодушно пожал плечами.
— Разве ты встречал когда-нибудь женщин с другим характером? Они все такие и есть. Амелия просто сбросила с себя шкурку добропорядочности и оставила ее на пороге детской комнаты.
Клай покачал головой, но вступать в спор не собирался. Он лучше кого-либо другого знал и понимал отношение Алана к женщинам. Разделял он его или нет, не важно. У каждого в жизни своя трагедия и свой опыт.
— Ты вернешься в Лондон немедленно? — поинтересовался Клай.
Сунув пистолет под сюртук, Алан направился к двери.
— Не раньше чем сам того захочу, — твердым голосом заявил он, а потом продолжил, — Пойдем. В таверне сегодня подают прекрасное жаркое и там мы сможем обсудить все рабочие вопросы.

— Почему то я уверен что тут прекрасно не только жаркое, — усмехнулся Клай, откладывая ложку и откидываясь на стуле, — Здесь все изменилось. Совсем не так, как было когда мы приехали сюда в первый раз. Твоих рук дело? Хотя, это глупый вопрос.
Алан сухо кивнул. Да, он многое изменил в таверне. Теперь это место мало походило на тот сарай, где им пришлось остановиться год назад. Сейчас здесь главенствовал порядок и чистота, а повар на кухне знал свое место и дело, которое ему поручили выполнять. И, что устраивало его больше всего, все это место принадлежало только ему и существовало только для него. Ни одного другого постояльца. И никаких близких связей с прислугой. Все, что они знали о нем местные работники, так это то, что он платил им хорошие деньги за работу. Его не волновало кто занимался его удобствами, пока они делали это на необходимом ему уровне.
— Я хочу обедать в месте, в котором полностью уверен. И если для этого нужно выложить немного денег, то почему бы и нет. Здесь прекрасный повар и как вижу, ты по достоинству оценил его старания. Не так ли? — холодно заметил Алан.