Нил ржёт, и мы выходим в коридор, огибая скопившуюся очередь, а войдя в зал, херею от шока. Аля извивается на сцене, повиснув на шесте, сборище уродов предлагает ей раздеться и показать сиськи, а пьяная дура тянет кофту вверх, расплываясь в дебильной улыбке.

- Забирай девчонку, я за вещами, - бросает Ник и несётся в сторону стола.

Приходится действовать быстро, пока разгорячённые танцем и возможным стриптизом ушлёпки не среагировали на пропажу. Взлетаю на сцену, сворачиваю сестрёнку в бублик, перекидываю через плечо и на полном ходу припускаю на выход. Ник нагоняет, прикрывая ношу со спины и сканируя тыл.

- Яр, она, кажется, собирается блевать. Сворачивай к туалетам, - доносится сквозь музыку, следом жалобный кашель Альки.

В туалете ссаживаю её перед унитазом, наматываю волосы на кулак, а Ник всовывает ей два пальца в рот, вызывая рвоту. Её тонкая спина дёргается, сокращается в спазмах, издаваемые звуки совсем не тянут на сексуальность, в отличии от тех трепыханий у шеста.

Ночка выдаётся горячая. Гостиничный унитаз сменяется ванной, затем всё повторяется по кругу. Кажется, Аля заправилась на целую жизнь вперёд. Лишь часам к четырём она успокаивается и засыпает, а мы ложимся с двух сторон.

Я уже пускаю слюну, медленно вплываю в сон, когда маленькая ладошка проходиться по груди, и слуха касается стон. Не понимаю, что движет мной, алкоголь, длительное воздержание, постоянный стояк, но я сгребаю Алю в объятия, набрасываюсь на губы и начинаю ласкать. Меня не задевает присутствие Ника, его осторожный тангаж ко мне, его проверочное прикосновение к Алёне, мой кивок, впускающий к нам.

Алька плавится, выгибается, стонет, а меня трясёт от её дрожи. Как давно я мечтаю об этом. Как давно я вижу такие сны. Укладываю её на спину, приподнимаю ладонью грудь и впиваюсь в острую вершинку, мусоля ту на языке и перекатывая между зубов.

Ник выцеловывает ей живот, сползает вниз, устраивается между ног, рычит и поедает плоть. Мы, как дорвавшиеся ублюдки, лижем, покусываем, терзаем руками, меняемся местами, пьём сочащийся сок и не можем остановиться. Больше вкусить, сильнее потереться, раскалить до оргазма, словить волны её кайфа.

Успокаиваемся, когда Аля проваливается в глубокий сон, кончив третий, или четвёртый раз, перестаёт реагировать на нас, растекается морской звездой.

- Выпьем? – Ник скатывается с кровати и устремляется к мини-бару.

- Давай, - продираю горло и подхожу к нему.

Нажраться таким количеством невозможно, но сдобрить паузу легко. Мы молча цедим коньяк, безмозгло рассматриваем затянувшееся тучами небо, считаем ручейки дождя на стекле, оттягивая время.

- Она ведь этого не поймёт? – решается заговорить Ник, не отрывая взгляда от окна.

- Будет в бешенстве, - ухмыляюсь, подаваясь вперёд и упираясь локтями в колени.

- Значит, делаем вид, что это был всего лишь сон. Просто пережрали и уснули, - предлагает смягчающий вариант.

- Согласен. Алёнке об этом знать не стоит.

Мы поправляем на Альке бельё, укладываемся снова с двух сторон, переворачивая девчонку на бок, подпираем её собой. Ник сзади зарывается лицом в шею, я прячу нос в душистую макушку. Так и засыпаем с первыми лучами пасмурного солнца, укладывая поудобнее не разрядившийся стояк. Нет сил обдумывать случившееся, нет сил съедать себя виной, нет сил ответить, почему я на это пошёл.

15. Глава 14

Николас

Unconscious pleasure (Неосознанное удовольствие) – термин, определяющий удовольствие без чувств, без сознания. Так похоже на то, что мы проделали ночью с Алей. Должно быть стыдно, одолевать муки совести. Такие плохие мальчики воспользовались беспомощной девочкой. Только нихрена. Мой член остался голодным, разве что потёрся немного о расслабленное тело. Да я даже на полшишечки не воткнул, хотя было огромное желание и масса возможностей. И вообще. Не я первый начал…