– Косточка, да? – повторила я.

Пес несколько раз подпрыгнул и взвизгнул. Облизнул губы и воззрился на меня.

– Вкусная, сахарная, хрустящая, – продолжала я, не замечая, что к нам присоединилось еще одно действующее лицо, а в моем кармане звонит мобильный.

Плевать мне в тот момент было на все, я хотела выжить, но боковым зрением заметила до зубной боли знакомый силуэт.

Я на ветке удержалась, а вот моя челюсть на положенном ей месте – нет.

Потому что чувство страха в Соколове просыпалось, только когда поблизости маячил визит к стоматологу. Во всех остальных случаях страх боялся его!

Иначе объяснить ситуацию мой мозг отказывался, когда Римир заметил пса, посмотрел на него и очень спокойно и сурово приказал:

– Сидеть!

Грозный доберман размером с хорошо откормленного пони покорно сел на попу и уставился на Римира. Собака прижала уши к голове и ждала дальнейших команд, а я чихнула и икнула от страха одновременно.

Это карма! Определенно, это мне урок от высших сил: не воровать братьев лучших подруг и не возить их к любимому дяде, который по совместительству стоматолог.

– Кто здесь? – не понял Римир.

– Совесть, – пробурчала я, крепче обнимая ветку и судорожно соображая, как мне слезть.

Или не слезать? Как ни крути, здесь безопаснее, чем с Римиром.

О собаке я в тот момент уже не думала, под деревом появился хищник пострашнее.

– Чья? – развеселился Соколов, поднимая голову.

Мы встретились взглядами, а я в тот момент пожалела, что забралась так низко. К самой вершине нужно было лезть, и сесть на верхушке, изображая звезду.

Соколов выглядел бодро. Немного бледен, но щека уменьшилась в размерах вдвое.

– Ты что там делаешь? – Клянусь, он молча ржал.

Лицо его казалось серьезным, но глаза смеялись.

– Готовлюсь к чемпионату по скоростному лазанию по веткам! – тяжело вздохнула я.

– И как? Получается? – Соколов не упустил случая позубоскалить.

В тот момент я забыла, что боюсь высоты и доберманов и почти собралась слезть с ветки и надавать нахалу по голове, хотя, конечно, вчера сама нарвалась.

– Пока не очень, нужно еще немного потренироваться.

Римир сверкнул глазами, на мгновение опустил голову, снова поднял и пристально посмотрел мне в глаза.

– Ну, привет, клубничка, – вдруг совершенно другим тоном пропел Соколов, убирая руки в карманы джинсов. – Слазь, собака не кусается…

Юля

Первой мыслью, которая проскользнула в моей голове, было «слезать категорически нельзя». Второй – а чей, собственно, пес до сих пор плотоядно посматривал на мои ноги, свисающие с ветки?

Третью мысль – как мне отсюда слезть – я решила временно не думать.

Четвертая – как Мир здесь так удачно оказался – пронеслась фоном, надолго не задержавшись.

– Юлька, слазь давай, он правда не кусается, – продолжал уговаривать меня Римир тоном отъявленного змия-искусителя.

Мне кажется, примерно с той же интонацией уболтали Еву съесть яблоко в далеком прошлом.

– Откуда ты знаешь? Он что – твой? – озарило меня.

– Нет, просто по глазам вижу, что он нормальный парень. Да, блохастый?

Пес завилял попой, продолжая спокойно сидеть на месте.

– Соколов, если я узнаю, что он твой…

– То что ты мне сделаешь? – заинтересовался Римир.

Логичный вопрос, конечно. На который ответа у меня не было.

Видя, что я замялась, Римир победно сверкнул глазами и продолжал издеваться:

– Как там погодка наверху? Не дует?

– А как там зуб? Не ноет? – психанула я.

Римира знатно перекосило, а я поняла, что совершила тактическую ошибку. Нельзя было ему об этом напоминать!

– Юлька, а скажи мне, пожалуйста, чем вам с Серафимой не угодила преисподняя, что вы в этот мир пришли наносить добро и причинять справедливость? – уточнил Римир.