– Ну, хоть тебе и наскучило дома, а придётся идти домой! – улыбнулась Ксения Герасимовна. – Наш первый школьный день окончен.

Ребята захлопали крышками парт.

– Не разбегаться! – остановила их учительница. – Постройтесь в линейку!

– Как это – в линейку, Ксения Герасимовна?

– По росту.

Начинается катавасия. Особенно взволнован Юра. Он мерится с товарищами, проводя ребром ладони от чужого темени к своему виску, лбу, уху и неизменно оказывается выше ростом. Вот чудеса: этот малыш самый высокий в классе! Со скромной гордостью Юра занимает место правофлангового, но отсюда его бесцеремонно теснят другие, рослые ученики, и он оказывается почти в хвосте.

Но и тут не кончились его страдания. Лишь две девочки добродушно согласились считать себя ниже Юры, но, оглянув замыкающих линейку, учительница решительно переставила Юру в самый хвост.

Он стоял закусив губы, весь напрягшись, чтоб не разрыдаться. А во главе линейки невозмутимо высился толстяк, не знавший ни одного стихотворения. Едва учительница произнесла: «По домам!» – как Юра опрометью кинулся из класса и угодил в добрые руки матери. Она всё видела, всё поняла.

– Не горюй, сыночек, ты ещё выше всех вымахаешь!..

И как в воду глядела Анна Тимофеевна: выше всех современников вымахал её сын незабываемым апрельским днём 1961 года.

Учительница Ксения Герасимовна сказала, что поведёт их на экскурсию. Она ясно сказала «поведёт», но почему-то всем послышалось «повезёт». Наверное, в самом непривычном слове «экскурсия» заложено что-то будящее мысль о дальних землях, незнакомых городах. Стали думать: куда же их повезут? В Смоленск? Там немцы. В Вязьму? Там тоже немцы. В Гжатск? Он эвакуируется. Неужели в Москву?!

Нет, экскурсия предстояла совсем недальняя – на зады села. Тихая гжатская земля, село Клушино и его окрестности не раз оказывались полем ожесточённых битв русского воинства с иноземными захватчиками. А в глубокой старине русские богатыри стояли тут на страже молодого, зарождающегося государства россов.

Прямо за околицей учительница показала ребятам невысокую округлённую насыпь, по которой едва приметно вился выложенный камнем желобок – след древней дороги.

– Эти насыпи называются «жилища богатырей», – объяснила Ксения Герасимовна. – Кто знает: почему?

Ребята молчали.

– Тут богатыри жили? – сообразил Пузан.

– Не просто жили, а Русскую землю охраняли. И друг с дружкой перекликались. – Учительница вскарабкалась на насыпь и, поднеся ладонь рупором ко рту, закричала: – О-го-го!.. Спокойно ли у вас, други-витязи?.. Не тревожит ли рать вражеская?

Ветер взметнул и растрепал её седые волосы, но она будто не заметила, к чему-то прислушиваясь. И дождалась ответа: из бесконечной дали глухо, но твёрдо прозвучало:

– Нет спокоя нам, други-витязи!.. Тучей чёрной ползёт рать вражеская!..

Но, может быть, Юре Гагарину только почудился сумрачный голос далёкого предка?

Ксения Герасимовна сбежала вниз и подвела ребят к могильному кургану за колхозной ригой[1].

– Здесь покоятся русские воины, которые в семнадцатом веке гетману Жолкевскому путь на Москву заступили. Страшная была битва. Воевода Дмитрий Шуйский, царёв брат, чуть не всю рать положил. Но и от воинства гетмана не много уцелело. Жолкевский печалился: «Ещё одна такая победа – и нам конец!» Так оно после и сталось… А вот скажите, ребята, кто ещё через Клушино на Москву шёл?

– Наполеон!.. – враз вскричало несколько учеников.

– Правильно, Наполеон! Вот какое историческое место наше Клушино! – с гордостью сказала учительница.