– Следующий!.. – враждебно и звонко повторила она, отступая. – Да следующий же!..

К ним уже приближался старичок, хлопотливо прислюнявливал десяток волосков вокруг конической лысины.

Ноготков положил два червонца и повернулся к дверям.

– Сдачу возьмите! – взвизгнула она.

Старичок по-воробьиному усаживался в кресло. Он наклонял голову то вправо, то влево и рассматривал свое отражение с явным неудовольствием.

Ноготков принял сдачу, на миг коснувшись при этом ее руки. Отшатнувшись, она принялась лихорадочно обряжать старичка в свежую простынку. Тот тянул кверху морщинистую шею. Загудела машинка. Ноготков повернулся от дверей и в последний раз увидел ее лицо. Оно было уже немолодым.

Пока гардеробщица подслеповато разглядывала номерок и искала плащ, он как следует изучил себя в зеркале. Стричь она так и не научилась. Вздохнув, он взъерошил свои короткие седые волосы, исторгнув при этом целый клуб одеколонных паров. Потом оделся и вышел из парикмахерской. У крыльца лужа волновалась под каплями мелко сеющего дождя, ветер гонял от одного берега к другому покоробленный кленовый лист.

Закурив, Ноготков нагнулся, притормозил лист, осторожно проткнул его горелой спичкой. Получилась мачта. Ветер торопливо погнал кораблик к другому берегу.

Он поднял воротник и пошел прочь.

Расплющив носы об оконное стекло, его провожали глазами заведующая и две мастерицы женского зала. Лица их рябили за струйками стекающего по окну дождя, но казалось все же, что они были совершенно серьезны.

Сергею Устинову

– А знаешь… – сказала она, поигрывая потертой туфлей.

Лиза сидела нога на ногу, и при каждом покачивании туфля, державшаяся на самых концах пальцев, грозила сорваться и упасть на пол; Финистов отчетливо представил звук, с которым она коснется паркета: легкое такое туканье.

– Ты не поверишь, наверное… но мне с ним по-настоящему хорошо!

Она встряхнула седеющими волосами и посмотрела на Финистова с презрительным вызовом: знала, что он ей ничего значительного в ответ сказать не сможет.

– Почему же не поверю, – он пожал плечами. – Пожалуйста…

– Одиночество вдвоем, – мечтательно произнесла она. – Ты даже и не знаешь, что это такое!..

Он промолчал и посмотрел на часы. По идее, таксист должен был позвонить в дверь. На ее месте он бы воспользовался автобусом.

– Может быть, адрес неправильно записали? – подумал он вслух.

– А ведь он старше тебя… Лет на пять, на шесть, наверное, – рассеянно произнесла она, помедлила и продолжила доверительным, если не заговорщицким тоном: – А каждую ночь он меня… ну, ты понимаешь, о чем я… три раза, а иногда и четыре!..

Финистов молчал.

– И ты представляешь, я делаю все, что он захочет! – заключила она со смущенной усмешкой.

Финистов поднес кулак ко рту и покашлял. Туфля упала на пол ровно с тем звуком, которого он ждал.

– Нет, ну ты представляешь!.. – повторила Лиза, округляя глаза. – Я и подумать не могла!..

– Бывает, – пробормотал он.

Она тяжело выпрыгнула из кресла и наотмашь ударила его по лицу сумкой.

– Что ты! – вскрикнул он, закрываясь руками. – Ты что!..

– Чурбан! – визжала она, стараясь добраться до него ногтями. – Какая же ты сволочь!..

Он отшвырнул ее к дивану, и она повалилась, завыв.

– Сво-о-о-олочь!.. – выговаривала она сквозь рыдания. – Ну почему, почему ты такой!.. Ну почему-у-у-у!.. – Она принялась бить кулаками подушку. – Почему-у-у-у!.. Ну скажи мне хоть что-нибудь! Ну скажи ты хоть что-нибудь человеческое!.. Я останусь!.. Ну почему-у-у-у!..

– Что ты заладила – почему да почему!.. – сказал он и снова потер щеку, по которой пришелся удар.