— Одень меня, но не сильно, безо всяких помпезностей, я хочу помолиться в часовне.

— Конечно, ваше величество.

Это была другая часовня, не та, где мы встречались с Эсмондом. И путь туда лежал по длинному коридору, устланному тонким ковром.

Идти в часовню надо было босым, чувствуя холод и сырость древних камней Башни Королев. Но все давно забыли об этом обычае и ходили молиться в обуви и плотном плаще, отороченном мехом.

— Не одевай меня сильно, я же просила! Хочу пройти босой.

— Как пожелаете, ваше величество.

Одилия не удивилась. Зато я столкнулась с негодованием Адамины Кейтарской — моей главной фрейлины, оказавшейся тут как тут.

— Ваше величество, можете ругать меня, но я не понимаю, к чему такие жертвы? Даже летом камни стынут, так и заболеть недолго.

—У меня и так жар.

— Вот именно, ваше величество. Не стоит умножать радости ваших врагов.

Я только отмахнулась от неё, как от назойливого насекомого. Она не понимала, а у меня не было желания объяснять.

Уповая на Богов, чью волю до сей поры я исправно исполняла, я хотела показать им, что осознала собственную немощь и молю о прощении.

Урок усвоен. Я выдам замуж Одилию, как она того заслуживает, и отдам Хельгу в услужение Матери-Богини, когда придёт срок, но сейчас я стану смиренно просить их о помощи.

Стоя на каменном полу голыми коленями и сжимая в пальцах ритуальные чётки, позволяющие не позабыть упомянуть всех Богов в своих благодарственных бдениях, я пыталась достучаться до Неба.

Оставила всех слуг за дверьми и вошла одна. Здесь всегда было холодно и горел свет от неугасаемого огня, поддерживаемого лично магией Главной жрицы Богини-Матери.

Я встала на колени и принялась молиться молча, растворилась в своих просьбах, перемежаемых с благодарностями и уверениями в преданности. Я клялась, что забыла прошлых Богов, что моё служение им было ошибкой, и что я положу жизнь на то, чтобы поступками доказывать свою приверженность Лесному королевству.

Всё вокруг подёрнулось дымкой, и я мне привиделась маленькая дочь с родимым пятнышком на лбу, которое точь-в-точь повторяло знак со свитка, полученного во сне накануне её зачатия.

Да, она станет жрицей, отринув людские радости, и я не смогу этого изменить. Могу попытаться, но мне дали понять, что в таком случае я потеряю сыновей.

Боги всё равно отберут у меня дочь. Её отца я так и не узнала, но была уверена, что в ту ночь ко мне пришёл не Анкильд.

Именно поэтому в девочке просыпались способности, которых равным не было. В её возрасте она могла создавать письма, их доставляли самовоспламеняющиеся голуби, которые потом исчезали без следа. И эти письма нельзя было перехватить или прочесть тому, кому они не предназначались.

Я пока строго-настрого запретила Хельге показывать свой дар кому бы то ни было, чтобы не привлекать лишнего внимания. Девочку с такими способностями захотят либо взять под покровительство, либо убить.

И пока Хельга под защитой Матери-Богини ей ничто не угрожает. Но Богиня не раздаёт свою защиту просто так.

— Доброго вечера, ваше величество! — услышала я знакомый голос и в удивлении прервала молитву.

— Удивлена видеть вас здесь, миледи из рода Лесных Виринееев, — произнесла я как можно спокойнее и поднялась с колен.— Почему вы здесь, и как вас пропустили?!

— Все понимают, ваше величество, что мне нельзя перечить, — светловолосая овечка решила показать волчий оскал. Она села на скамью, сложив руки на коленях.

Идеально прямая спина, благородные черты лица, внушительный, всегда декольтированный бюст --Констанция привлекала взгляды.