– Вы что… вы что, хотите сказать… – Девушка вдруг неудержимо покраснела, и он уверился – она правда представления не имела о подобных вещах. – Вы с ним… да как это?!

– Тебе подробно описать или, может, посмотреть хочешь? – вскинул брови Весьямиэль.

– Нет! – выпалила та, глядя на него, как на диковину. – Это… это…

– Необычно, – согласился он. – Особенно для здешних мохнорылых, так что языком не мели, ясно?

Девушка несколько раз кивнула, не сводя с него глаз.

– А лучше посиди-ка пока тут, – решил Весьямиэль будто бы внезапно. – Так надежнее будет! Ты ведь у этого своего портного научилась чему-то?

– Он не мой, – хмуро ответила Маша.

– Научилась или нет?

– Немножко, – призналась она. – А…

– Отлично! – Весьямиэль бросил на кровать ворох одежды. – Возьми-ка вот эту рубашку, рукава отпори и пришей другие, от этой. И наоборот. Справишься?

– Но… – девушка смотрела с недоумением, – они же разные!

– Окажись они одинаковые, не было бы нужды это делать, – ответил он.

– Но эта красная, а та зеленая! – продолжала недоумевать Маша. – Или вы не различаете? У нас в Верхнешвейске есть такой парень, он вообще не разбирает цвета, болезнь такая. Ему, правда, не надо, он в слесарной мастерской работает.

– Маша, – прервал Весьямиэль ее воспоминания, – делай, что сказано.

– У меня так хорошо не выйдет, – вздохнула она, оглядывая шов.

– Постараешься – выйдет. Лишь бы на мне не разлезлось! – хмыкнул мужчина. – Потом еще тесьмой обшей, держи.

Он бросил ей моток тесьмы – Рала купила по его поручению. Тесьма была богатая, вся в сусальном золоте, разноцветная.

– Зачем?..

– Не твое дело, – ответил Весьямиэль, взглянул на себя в зеркало, поправил прическу, остался доволен и вышел, заперев дверь и оставив Машу удивляться.

Рассчитал он хорошо – как уже упоминалось, слух у него был более чем тонким, поэтому шорохи в соседней комнате он различал превосходно и в коридоре оказался точно в тот момент, когда крылатый Реталь, позевывая, открыл свою дверь. Ну и, конечно, Весьямиэль не преминул столкнуться с ним – коридор был тесный, а крылья Реталя занимали немало места.

– О, прошу прощения! – с придыханием произнес Весьямиэль, глядя на Реталя снизу вверх – летун оказался немного выше его ростом. – Право, мне так неловко…

– Что вы, это я спросонок не гляжу по сторонам! – предсказуемо отреагировал тот, с удивлением глядя на попавшееся ему на пути золотоволосое чудо.

Чудо было невелико ростом и очень изящно. С узкого бледного лица на Реталя взирали огромные зеленые глаза в длинных темных ресницах, губы неуверенно улыбались, а в длинных волосах сверкали и переливались драгоценные камни. Чудо подняло руку, чтобы поправить выбившуюся из прически прядь, и Реталя окутал чудесный аромат духов – нежный, сладкий, дурманящий…

Кто это такой, откуда? Крылатый быстро сообразил – да это ведь тот самый аристократ, о котором говорил староста! Вот, значит, какой он: такой… такой…

Весьямиэль наблюдал за Реталем с холодным любопытством. Мысли летуна прекрасно читались по его лицу, и видно было, что он заинтересован. Похоже, он не был так уж опытен, раз принял игру Весьямиэля за чистую монету! Но это оказалось очень на руку: хоть нравы при императорском дворе царили более чем вольные и насмотрелся Весьямиэль всякого, сам он всегда предпочитал женщин и только женщин, а потому не был уверен, что его уловки сработают – все-таки дам нужно очаровывать совсем иначе.

Решив идти в наступление, иначе этот пернатый так и будет стоять столбом, он произнес все тем же сюсюкающим тоном:

– Вы прекрасны!