Сама Пречистая пощадила многогрешных русских людей, пришла им на выручку. Сама окрылила их надеждой. Сама засвидетельствовала, на чьей стороне правда… Это был не только переломный момент битвы. Это был переломный момент всей войны. 19 ноября, через восемь дней после явления Божьей Матери, началось советское контрнаступление, гитлеровцы потерпели такое поражение, какого не знали еще никогда… После Сталинграда глубоко верующим стал командующий 62-й армией генерал Чуйков. Возможно, что и он удостоился со своими солдатами видеть Пресвятую Борогодицу.

К Господу обращались и другие военачальники, хотя и не афишировали свою духовную жизнь. Маршал А.М. Василевский сам был сыном священника, закончил духовную семинарию. В 1930-х, в период гонений на Церковь, он для видимости порвал отношения с отцом. Но после перевода в Генштаб получил за это выговор от Сталина, забрал престарелого отца к себе в Москву. Известно, что впоследствии Василевский ездил исповедоваться и причащаться в Троице-Сергиеву Лавру. В недавнее время появились публикации, что маршал Г.К. Жуков еще в 1920-х, будучи командиром полка, навещал последнего Оптинского старца, преподобного Нектария, получил от него благословение и наставление: «Ты будешь сильным полководцем. Учись. Твоя учеба даром не пройдет». В народе живет предание, что Жуков, выезжая на самые угрожаемые участки фронта, брал с собой Казанскую икону Божьей Матери. Каждый ли раз брал, и какой из списков иконы, мы не знаем, но такие рассказы подтверждал Старец Иоанн (Крестьянкин) [80].

А правительство стало обращаться к Церкви уже открыто. В 1943 году Московская Патриархия начала сбор пожертвований на постройку танковой колонны имени святого благоверного князя Дмитрия Донского и авиационной эскадрильи имени святого благоверного Александра Невского. Местоблюститель патриаршего престола Сергий пояснял, что Церковь через эти танки и самолеты посылает русскому воинству свое зримое благословение – точно так же, как преподобный Сергий Радонежский послал Дмитрию Донскому святых иноков Пересвета и Ослябю. Для сбора средств был открыт счет в Госбанке – таким образом, вопреки ленинскому декрету «Об отделении церкви от государства», Церковь официально признавалась юридическим лицом.

А 4 сентября 1943 года, сразу после победы на Курской дуге, на дачу Сталина в Кунцево были приглашены Молотов, Берия и три митрополита: Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Сопровождал их тот же Георгий Карпов, он стал уже полковником госбезопасности. Иосиф Виссарионович выразил Церкви благодарность за помощь фронту. Завел речь о созыве Cобора для избрания Священного Синода и Патриарха. Когда митрополиты заметили, что для подготовки требуется около месяца, пока архиереи со всеми транспортными трудностями доберутся до Москвы, Сталин распорядился доставить их самолетами – и Собор был назначен на 8 сентября.

Была высказана просьба об открытии богословских курсов. Сталин готов был пойти дальше. Спрашивал – почему курсы? Лучше учредить духовную академию, семинарии. Но митрополит Сергий пояснил: «У молодежи не сформировалось нужное мировоззрение для такого образования». Решили начать с курсов, а уж потом открывать высшие учебные заведения. Сталин согласился и с другими просьбами архиереев: об издании журнала Московской Патриархии, об открытии храмов, освобождении священнослужителей, все еще находившихся в заключении и ссылках. А со своей стороны сделал предложения, о которых его гости даже не смели просить. Распорядился выделить Церкви финансовые субсидии, обеспечить Патриархию продуктами, предоставить ей несколько автомашин. Велел отдать ей особняк бывшего германского посольства в Чистом переулке, оборудовав его мебелью и имуществом [61].