– Уф, ты долго еще? И чего это ты расселась? Гости ждут, голодные, между прочим!

– У меня сегодня совершенно сумасшедший день! – срываюсь я. – Меня чуть не убили, потом этот потоп, и бутылку разбила в магазине!

Где-то близко, совсем близко слезы. Надо же до чего дошло, давным-давно не плакала, но не сейчас же этим заниматься.

Марья удивленно смотрит на меня, потом машет рукой:

– Ладно… успокойся, после расскажешь, а сейчас пошли, народ ждет.

Станислав, как ни странно, вернулся, переодевшись и притащив с собой творение – шар, сделанный из медной проволоки, внутри которого прилажена подставка для свечи.

– Это подсвечник, – объясняет он. – Может, имениннице не очень понравится, но…

– …важен не подарок, а внимание, – Марья блистает мудростью и оригинальностью.

– Спасибо, Стас… нислав, – говорю я. – Мне очень нравится, но вам не стоило беспокоиться и это, наверно, дорогая вещь…

– Нет, недорогая, я сам ее сделал, – ответствует Станислав.

Празднование течет своим чередом, правда, наличие нового и незнакомого человека направляет его немного в иное, чем обычно, русло: девушки быстро переключаются с именинницы, – к великой ее радости, – на свежего молодого мужчину вполне симпатичной наружности и забрасывают его вопросами, пытаясь выяснить всю подноготную и суть мировоззрения. После дамского дипломатически-артиллерийского обстрела Станислав признается, что ему двадцать восемь, – «Ого, какой прекрасный возраст!» – восклицают мои подруги – что он специалист по сетям связи и прочим сетям, – «Какая у вас актуальная профессия!» – что он много ездит и по стране и за ее пределами, – «Ах, мужчина-путешественник, это звучит гордо!» – что приехал он на пару недель в отпуск, – «И чем вы собираетесь заняться?» – что он холост, – «Ох, ничего себе, такие люди и без охраны!».

В конце концов тащу разгулявшихся подруг покурить на кухню, оставив мужчин побеседовать между собой, и пытаюсь напомнить дамам, что они уже не юные девушки с перспективами, а зрелые замужние женщины, которым Станислав годится скорей в сыновья, чем для флирта.

– Ну, положим, рожать в двенадцать лет рановато? – задумчиво тянет язва-Марья. – А пофлиртовать с молодым симпатичным мужиком всегда приятно и полезно для здоровья, между прочим. Да, Черный? – обращается она к коту, который с отвращением взирает на наше буйство, пристроившись на спинке кресла.

– Вот именно, – поддерживает ее Варя вместо молчаливого Черного.

– Дина, делись, что там с тобой сегодня произошло, – требует Марья, и я, под вздохи и охи подруг, начинаю свое повествование, ловя себя на мысли, что в нем неизбежно возникнет образ вездесуще-сегодняшнего Станислава.

Как это все происходит и почему? Отчего шум моря заставляет дрожать какую-то внутреннюю струну, которой на самом деле вовсе и не существует, да и шум моря – всего лишь движение воды и шуршание трущейся округлыми боками гальки. Полсуток назад я и не подозревала о существовании мужчины, который сейчас обнимает меня. Я дрожу от прикосновений его рук и губ, от ночной прохлады, оттого, что я невинная и неискушенная, да еще и мокрая, оттого, что мне страшно, и страшно хочется продолжения того, что началось так нежданно и случайно, оттого, что это банальный курортный романчик, и оттого, что, открыв глаза, традиционно смущенно закрывшиеся на время поцелуя, вижу над собой сумасшествие звездного неба. Неужели все и произойдет со мной вот так, на берегу ночного моря, на пляжной гальке, с читающим стихи незнакомым парнем, о существовании которого я не подозревала полсуток назад, как, впрочем, и он о моем?