В первые секунды теряюсь, не в силах принять решение. Блондин, шлепая по воде комнатными тапками, прорывается к крану и заворачивает его.

– Что вы застыли, как мумия? – кричит он. – Тащите ведро, тряпку, что у вас там есть!?

Прихожу в себя, мчусь за орудиями спасения… ведро, тряпка, совок… на ходу скидываю туфли и бегу на кухню. После пары столкновений и обмена любезностями мы с блондином превращаемся в дружных напарников по сбору вырвавшейся на волю воды. Наконец пол протерт насухо, ведро с атрибутами водворено на место. Стою посреди кухни, вздыхая по поводу свершившегося бедствия и своей порушенной красоты. Черный сидит на табуретке и жалобно мяукает.

– Не мог сообщить? – сердито спрашиваю кота. Тот замолкает и отворачивается с обиженным видом, словно говоря: «Что вы от меня хотите? Я всего лишь кот…»

– Спасибо, – говорю блондину сорвавшимся на хрип голосом.

– Не за что, – отвечает он, тоже хрипло.

Совместный труд спаял нас и настроил на мирный лад.

– Я очень вас залила?

– Не очень, но вода начала капать на кухонный стол.

– Простите, я отвлеклась, все компенсирую… – начинаю оправдываться я.

– Не слишком ли много у вас компенсаций на сегодня? – обрывает он меня. – Так и разориться можно.

Умолкаю, вспомнив, что он, возможно, грабитель и опасен. И живет в квартире этажом ниже. Почему же никогда его не встречала? Хотя, всех ли своих соседей я знаю?

– Никак не ожидал увидеть вас, когда поднимался сюда, – говорит он.

– А я, думаете, ожидала увидеть вас?

– Думаю, нет.

– Вы живете под нами? – интересуюсь я.

– Нет, там живут мои родители. Приехал к ним, у меня небольшой отпуск.

Вот, значит, как. Теперь понятно. Приехал к родителям и решил ограбить банк.

– А-а-а… – тяну я, придумывая, что сказать.

– А у вас, кажется, праздник намечается… – наблюдательно замечает он, кивая в сторону заставленного салатами стола.

– Да, знаете, гости придут, – неопределенно отвечаю я.

– Пойду, – говорит он.

– Спасибо за помощь.

– Не за что.

Прощаемся почти как добрые знакомые. У двери в прихожей решаюсь задать волнующий меня вопрос, попытавшись сформулировать его по-дипломатичней:

– Простите, не удивляйтесь, но хочу вас спросить: где вы были сегодня в два часа дня?

Он смотрит на меня удивленно.

– В два часа? А что вас интересует?

– Просто ответьте.

– Гм-м-м… Дома был, обедал с родителями. А что?

Значит, у него есть алиби. И он не очень похож на того парня из банка. Он даже, кажется, моложе. Сколько ему, интересно? Лет двадцать… Додумать мысль не успеваю, потому что звонят в дверь.

Южная ночь живет своей особой жизнью под усыпанными звездной пылью небесами, она наполнена пением цикад, огоньками светлячков, внезапно появляющихся откуда-то из черноты, запахами и шорохами, музыкой, долетающей из бара на пляже. Мы спускаемся к морю, которое дышит и шуршит, перебирая гальку. Фонарь, притулившийся на лестнице, вырывает из мрака качающуюся от легкого ветерка цветущую ветку, очерчивает на каменных ступенях круг света, который постепенно стирает темнота.

– Ты купаешься вечером? – неосторожно спросила я Стаса, когда мы бродили с ним по закоулкам парка-дендрария.

– Буквально каждый вечер, – заявил он. – А ты?

– И я тоже…

Мы обнаружили множество сходных привычек: совиное стремление не спать по ночам и нежелание вставать по утрам, чтение всего без разбора и неприязнь к вынужденной деятельности. Сейчас мы спускаемся к морю, потому что, как выяснилось, оба любим ночные купания и, следовательно, имеем, как объявил Стас, авантюрные нотки в характере.