– С этой полудохлой девицей я сама справлюсь! – выплюнула Дарилла. – Она своими слабенькими ручками только если бабочку раздавит, а хвостом наверняка только как веером пользуется!

Риалаш повеселел и, чмокнув жену в макушку, пропел:

– С такой женой мне вообще бояться некого.

А Дарилла, ещё раз разгневанно фыркнув, подумала, что Донгеша всё же идиотка. Ну как она может оставить своего нага? Они же уже женаты!

К вечеру весь отряд добрался до небольшого городка со звучным названием Шишмарр. Ерха долго потешался, подбирая к названию созвучные с ним слова, пока Доаш ласково не попросил его заткнуться. В качестве места для ночлега был избран постоялый двор, название которого для Дариллы осталось загадкой: на вывеске были изображены непонятные письмена. Девушку остро укололо воспоминание о беседе с Донгешей: «Прошу прощения за свою прямоту, но вы уверены, что подходите ему?». Какая тут уверенность, если она даже язык мужа не знает!

Хозяин, простодушный полноватый наг с коротеньким, но толстеньким коричневым хвостом, встретил их очень радушно и тихо, не спеша трубить по округе, что у него остановился сам наследник. Видимо, Риалаш останавливался здесь не первый раз, так как хозяин тут же услал своего сынишку, вёрткого тощего мальчишку, на кухню с наказом «приготовить всё по вкусу господина».

Увы, но Донгеша остановилась здесь же. Во время пути она пыталась несколько раз завести разговор с наагасахом, но он вежливо уходил от беседы. Один раз нагиня попыталась разговорить Дариллу, но та совсем невежливо её проигнорировала. Что нагиню ни капли не смутило. Она обладала потрясающей способностью не замечать, что её присутствие кого-то тяготит. Но сразу после приезда в город нагиня куда-то отбыла в своём паланкине. Никто не знал точно, куда, но вроде навестить кого-то из знакомых.

Стоило ей уехать, как все вздохнули с облегчением. Даже Низкан, на которого прекрасная нагиня совсем не обратила внимания (как же, какой-то заросший щетиной человек!), и тот ощутимо расслабился. А когда Донгеша вернулась, странники тут же разбежались по комнатам. Что нагиню опять же не расстроило. Из её комнаты ещё долго доносилось тихое пение, ручьём разливающееся по коридору. Звучание было изумительным, но её охрана, слушая голос госпожи, хмурилась всё сильнее и сильнее.

Несколькими часами ранее

Заросший бородой мужчина воровато вскинул голову, едва услышав скрип двери. В помещение, освещённое всего лишь одной свечой, проник луч света. Робко скользнув по половицам, он осветил заваленную различной рухлядью стойку, а затем и самого хозяина. Внутрь заполз высокий широкоплечий наг с суровым лицом. Едва взглянув на него, человек с трудом сглотнул вязкую слюну и подумал, что его всё же замели. Надо было слушать зятя и открыть дело в том же Дейвиде! Конкуренции больше, дохода меньше, но и не нужно каждый час ожидать раскрытия и отправки в тюремные застенки.

– Господину что-то нужно? – елейным голоском спросил мужчина.

Наг презрительно поморщился, но не ответил. На его плечо легла тонкая изящная ладонь, и он посторонился, открывая вид на закутанную в плащ фигуру. Плащ длинным шлейфом стелился по земле.

– Подожди меня за дверью, – велел по-наагатински хрустально чистый женский голосок.

Наг недовольно нахмурил брови – ему не нравилась затея госпожи, – но ослушаться не посмел. Едва дверь за ним закрылась, девушка сбросила с головы капюшон. Свет единственной свечи заиграл на её волосах, и мужчина, считавший местных змеехвостых женщин исключительно уродливыми, замер в восхищении.