Стукнуло справа, похоже, как дверью об косяк.

Возле меня столпились неясные силуэты.

– Мм… – попробовал я ругнуться на них матом.

И тут мое тело вдруг обмякло, перестало биться в конвульсиях, а глаза вскоре снова накрыла черная мгла.

Все. «Пленка кончилась. Кина не будет…»

Кто-то меня робко тормошил за плечо.

Голова была чугунная и соображала плохо. Даже ориентация в пространстве куда-то пропала.

Нижней частью тела я на чем-то сидел, а верхней – лежал, как поручик Ржевский в салате. Меня приподняли и уложили спиной на какое-то мягкое на ощупь, но почти вертикальное ложе. Голову и лицо стали вытирать мокрой салфеткой. И вообще обращались со мной вопреки ожиданиям бережно и даже ласково.

Глаза промыли, и я УВИДЕЛ!!!

Увидел перед собой торпедо автобуса, баранку рулевого колеса, лобовое стекло и желтый капот, упирающийся в огромный дуб.

Что за бред!

Пока пытался все это осмыслить, меня ворочали, как куклака какого. Осторожно раскрыли рот и сунули туда какую-то таблетку. И тут же поднесли к губам кружку воды.

– Жора, выпей это обязательно. Полегчает, – услышал заботливый голос.

Пришлось и пить, и глотать.

Повернул с трудом голову. Рядом со мной, справа, стояла натуральная пионерка, одетая как во времена Советского Союза на торжественный сбор. В синей юбочке, галстуке красном на белой сорочке и прической в два конских хвоста над ушами. Вот только сиськи были у нее совсем не пионерские. Номер четвертый где-то.

– Где Наташа? – спросил я эту пионерку о главном.

– Какая Наташа? – переспросила меня та удивленно.

– Синевич, – прохрипел этой непонятливой деве.

Говорить что-то мешало в гортани.

– Наташка! Синевич! – крикнула пионерка куда-то мне за спину. – Греби сюда, тебя Жора кличет.

– Зачем? – раздался сзади знакомый звонкий голос баронессы.

– Вот ты сама это у него и выясни. – А пионерка-то ехидная оказалась.

Секунд через тридцать рядом со мной, сменив пионерку, появилось красивое свежее лицо баронессы Наталии Васильевны фон Зайтц, моей венчанной жены. И соответственно бывшей баронессы.

Жива! Слава богу!

Сделал неловкую попытку улыбнуться.

В ответ Наташка тоже разлепила губы и показала замечательные ямочки на щеках. Но вела она себя совсем не как моя жена. Как чужая девушка на выданье.

Я протянул руку, и Наташа взяла ее в свои ладошки, для чего присела рядом со мной на корточки. Наши глаза оказались на одном уровне. Стало легче общаться. Только вот мысли дурацкие какие-то бегали в голове, щекоча мозги, как муха бархатными тапочками. Типа, а когда Наташа успела подстричься? У нее вроде шикарные такие волосы были, длинные. Но сказал другое:

– Наташа, я только тебе могу верить. Ты скажешь правду?

– Конечно, Жорик, ничего, кроме правды, – охотно откликнулась она на мой вопрос.

И смотрит заинтересованно синими брызгами. Как точен был поэт!

– Что со мной случилось? – Впился в ее глаза жестким взглядом, чтобы не пропустить, когда по ним станут врунчики бегать.

– Тебе просто стало плохо. Ты потерял сознание за рулем, но успел нажать на тормоз, и в дуб мы не врезались. Спасибо тебе за это. А потом Роза дернула ручной тормоз. Вот и все.

– С чего вдруг мне в обморок падать? – удивился я.

– Наверное, ты переутомился, – заявила Наташа, – пока шла вся эта бешеная подготовка к этому корпоративу. Я так думаю…

– А мы где?

– В подмосковном поместье «Сибнедр». Ворота проехали. Скоро площадка будет.

– Спасибо, милая.

Наташа на слова «милая» удивленно подняла брови.

– Спасибо, я все вспомнил. Сейчас поедем.

Наташа встала. Она оказалась также одета пионеркой.