– То в среду до полудня будете на месте, – подхватил Роджер. – Если позволит ваше преосвященство, я велю кликнуть моего лучшего разведчика, он там много раз бывал.

– Кликни, – сказал Питер. – А пока он не пришел, расскажи мне про Плохое Место все, что знаешь сам.

– Даже не знаю, что рассказывать, святой отец, – растерялся Роджер. – Ну, место, ну, плохое, орки там пропадают. Вообще, про Плохое Место много чего рассказывают, но почти все – по – моему, сказки. Помнится, один полубосс говорил, что какой-то разведчик туда вошел, и… нет, это бред явный, даже стыдно такое вашему преосвященству пересказывать!

– В пересказе чужой неправды нет стыда, – сказал Питер. – Стыд есть, например, в том, что во всем загоне нет ни одного острого ножа. Так что рассказывай.

– Как будет угодно, святой отец, – пробормотал Роджер. – Короче, примерно так. Разверзлась земля, и проклюнулось семя, и вырос колос, и было в том колосе… сколько-то зерен там было, точно не помню, сколько…

– Эту подробность можешь опустить, – сказал Питер. – Ты дело говори. Некий орк вошел в Плохое Место и увидел… Что он там увидел?

– Нет, святой отец, туда никто не вошел, – сказал Роджер. – Один орк подошел к Плохому Месту и узрел семя и колос, а также оранжевые серпы и голубые цепы.

– Этот орк пахарем был? – спросил Питер.

– А я-то откуда знаю? – изумился Роджер. – Если что, я готов принести смиренные извинения, но сами подумайте, ваше преосвященство, какое мне дело до того, пахарем был какой-то там презренный орк или, скажем, скотником?

– Ты прав, пастух, – сказал Питер. – Продолжай.

– Так вот, – продолжил Роджер. – Оранжевые серпы этот колос сжали… Простите, святой отец, как именно сжали – запамятовал. То ли один только серп в жатве участвовал, то ли все вместе…

– А потом цепы этот колос обмолотили, – Шон вставил в разговор свою реплику.

– А вы откуда знаете? – удивился Роджер.

Хайрам рассмеялся.

– Тихо, – сказал Питер. – Вы, господа рыцари, кое-что не понимаете, так я разъясню. Я веду важный разговор и не желаю, чтобы мне мешали. Если мне будет интересно ваше мнение, я спрошу особо. Это понятно?

– Понятно, – ответил Хайрам.

– Понятно, святой отец, – ответил Шон.

– До утра без чинов, – напомнил Питер и продолжил допрос пастуха: – Итак, любезный Роджер, колос сжали и обмолотили неким магическим образом, а каким именно – пока оставим. Что произошло далее с этим любопытным орком?

– Явился девятихвостый барсук, – с готовностью ответил Роджер.

Хайрам склонился к Шону и громко прошептал:

– А говорили, здесь пейотль не растет.

Роджер услышал эту реплику и стал оправдываться:

– Так я и не утверждаю, что истину говорю, я с самого начала говорил, ваше преосвященство, сказки все это и глупости.

Дверь в трапезную залу распахнулась, на пороге появился орк, Питер его раньше не видел. Это был орк средних лет, малорослый и плюгавый, с необычайно коротко остриженными волосами, окружающими большую плешь на макушке. Сквозняк принес отвратительный запах – казалось, этот орк целый год не мылся. Лицо орка было отвратительное, крысиное какое-то лицо, и взгляд неприятный, слишком пронзительный для орка. Уж не полукровка ли часом?

– Войди, Серый Суслик, – повелел Роджер.

– Нет, – быстро перебил пастуха Питер. – Пусть стоит, где стоит. Впредь, Роджер, запомни: если я требую привести холопа, но не уточняю, что он должен быть грязнее, чем опарыш из навозной кучи…

– Смиренно прошу принять ваше преосвященство искренние извинения мои, – сказал Роджер.

Хайрам хихикнул, Питер тоже улыбнулся. У этого пастуха удивительный талант перевирать слова и портить дела. Это даже не отвратительно, а смешно. Примерно так же смешон Самый Дорогой Господин Морис Трисам, когда пытается, обкурившись, плясать тарантеллу под симфонический оркестр.