Наутро выяснилось, что Никс услышала молитву Серого Суслика. К дьякону вернулось зрение. Он снова принял командование и первым делом направил орков – воинов на другой берег, обследовать поле боя. Серый Суслик тоже попросился с ними, но дьякон не позволил.

Орки нашли на другом берегу четыре исправных гранатомета и два десятка обгорелых эльфийских трупов. Впрочем, это число было приблизительным и сильно заниженным, похоже, многие эльфы сгорели дотла. Серый Суслик изучил следы и пришел к выводу, что огонь уничтожил не меньше половины эльфийской армии. Но вождь ушел – никакого металла на поле боя не обнаружилось, а вожди – сотники без кольчуги в походы не ходят.

– Вернутся твари в силах великих, – пробормотал Шон.

Похоже, он цитировал какое-то древнее пророчество.

– Не каркай, – сказал ему дьякон.

Они выступили в поход через три часа после восхода. Поздновато, но сейчас это несущественно. Среда – день длинный, вскоре после полудня экспедиция будет уже на месте.

– Опаньки, – сказал вдруг Хайрам.

Питер машинально сунул руку под плащ, прикоснулся к шершавой рукояти бластера, опомнился и вытащил руку обратно. При опасности надо не за бластер хвататься, а за меч или за лук. Потому что бластер – не оружие, а страх божий. Ночью Питер еще не вполне понимал это, а теперь понял окончательно – бластером скорее сам себя убьешь, чем врага. Перед тем как на кнопку нажимать, десять раз подумать надо. Именно так написано в древней книге со старомодным названием «Наставление по стрельбе из личного оружия». Но одно дело прочесть умные слова в умной книге, и совсем другое – осознать то же самое на собственном опыте.

– Что такое? – спросил Питер.

Ничего опасного вроде не наблюдалось.

– Вот, – Хайрам показал пальцем вправо и вниз.

– Это Чаша Гефеста, – пояснил Серый Суслик. – О ее происхождении повествует длинная история с неожиданным концом. Однажды Гефест Громовержец…

– Потом расскажешь, – прервал его Питер. – Хайрам, что тебя удивило?

– Текстура поверхности, – сказал Хайрам. – В центре того выжженного круга был такой как бы диск в два шага диаметром, там земля спеклась в стекловидную корку.

– Опаньки, – сказал Питер.

Остановил лошадь, спешился, сошел с тропы, осторожно переступил через зазубренный край Чаши, присел на корточки…

– Не то, – сказал он. – Похоже, но не то. Тот камень был гладким, как стекло, а здесь он шершавый и весь в трещинах.

– Время, – сказал Хайрам.

– Что «время»? – переспросил Питер.

И тут до него дошло.

Он окинул Чашу изумленным взглядом. До противоположного конца не менее пятисот шагов. Это ж какой силы бластер сюда ударил…

– Небесный огонь, – сказал Шон. – Звезда Полынь.

– Похоже на то, – кивнул Питер. – Никогда не думал, что Звезда Полынь – это пулька от бластера.

– Вряд ли это бластер был, – заметил Хайрам. – Чаша образует ровный круг. Значит, стреляли точно сверху, с неба.

– Есть такое слово «орбита», – сказал Питер.

– Гм… Да, есть такое слово, – пробормотал Хайрам. – Орбитальный бластер? Так он же…

– Он все еще существует, – сказал Питер. – Нарезает круги по своей орбите, что ему сделается? Там, в космических небесах, нет времени.

Внезапно в разговор вступил Серый Суслик.

– Здесь, в осыпях, много таких чаш, – сказал он. – Только другие гораздо меньше, Чаша Гефеста – самая большая. А вокруг Плохого Места вся земля перерыта, верхом не проехать, там, говорят, Мать Гея болела оспой…

– Избавь нас от орочьих сказок, – прервал его Питер. – Раз считаешь себя человеком, веди себя как человек, а не как глупая скотина. Гефест Громовержец, Мать Гея… тьфу на тебя! Не было здесь во вторую эпоху богов, ничего здесь не было, кроме загородного дворца сэра Джулиуса Каэссара.