Молодая женщина не растерялась:

– Свинцовой стрелой меня поразили при рождении. Теперь я не прочь изведать укол золотой стрелы.

Она явно кокетничала со мной, но ее лицо исказилось новым приступом боли, и Дафна съежилась. Хоть она и пришла в сознание, ее еще мучили последствия укуса; ее не оставляло беспокойство, тело еще не справилось с ядом, на руке пылали красные пятна, сердце то и дело начинало бешено колотиться, по нежной коже струились капли лихорадочного пота.

– Где ты живешь? – спросил я. – Я тебя провожу.

– Нигде. Эту ночь я провела под открытым небом.

– Тогда я провожу тебя на постоялый двор.

Я помог ей встать на ноги. Она уцепилась за мое плечо, но, пройдя несколько шагов, рухнула. Я еле успел поймать ее, чтобы она не ударилась головой о камни.

Что делать с женщиной, потерявшей сознание? На нас смотрели, паломники шептались.

Я с решительным выражением лица, будто ситуации такого рода мне привычны, подхватил ее на руки и зашагал по дороге к лавровой рощице, торопясь укрыться от любопытных глаз. Лучшего места для ее лечения, чем моя прохладная пещера, не придумаешь. И вот, нелюдимо прожив сотню лет, я нес в свое убежище прекрасную незнакомку, благоухавшую мятой и кардамоном. Когда меня мельком встревожили смутные опасения, я сам себе ответил: «Не преувеличивай: она подвергается большей опасности, чем ты». Жажда действия лишила меня осторожности.

Я нянчился с Дафной до позднего вечера. С каждым часом ей становилось лучше. В сумерках она очнулась, удобно села, прислонясь спиной к набитым травой подушкам, которые я для нее смастерил, и обеспокоенно взглянула на меня:

– Мне неловко, что тебе со мной столько хлопот.

Благовоспитанность и уместность замечания лишь добавили моей пациентке прелести.

– Не беспокойся. Лечить больного для врача не хлопоты.

Она кивнула.

– Откуда ты? – спросил я.

– Из Афин.

Я мгновенно проникся к ней завистью. Она уточнила:

– Я пришла посоветоваться с пифией.

– Стало быть, тебе это не удалось.

– Почему же? Сегодня рано утром я прошла в храм, третьей.

Она задумалась. Конечно, как и другие, она не сразу поняла слова оракула и не успела над ними поразмыслить.

– Ты довольна предсказанием Аполлона?

– Да, очень!

Похоже, ей хотелось что-то добавить, но она удержалась. Она мягко обхватила колени изящными руками и подтянула их к груди.

– Благодаря тебе я вернусь в Афины. Но лишь при условии, что меня будет сопровождать мой муж.

Я от удивления разинул рот:

– А где твой муж?

– Там.

– В Дельфах, среди паломников? Но почему он не пришел к тебе на помощь?

– Что ты об этом знаешь? – воскликнула она.

– Когда я к тебе подбежал, ты была одна! Никто тебе не помог.

Она улыбнулась сама себе, будто это меня не касалось. Я растерялся:

– Зачем ты говоришь, что твой муж был там, ведь его там не было? Хочешь его оправдать? По-моему, ты уж слишком его любишь.

– Возможно.

Она вскинула голову, взглянула мне прямо в глаза:

– Во всяком случае, я его уже люблю.

– Кого?

– Моего мужа.

– Кто он?

– Ты.

Я встал. Она тоже. Я отступил назад. Встав на цыпочки, она решительно приблизила губы к моим; движение было смелым, но ее лицо умоляюще спрашивало: «Ты хочешь?» Меня потряс этот контраст дерзости и робости. Ну как устоять перед такой изысканной красотой? Мои губы раскрылись и нежно приняли ее губы. По телу пробежала дрожь. Чувственные волны толкнули меня перехватить инициативу, мой язык медленно проник ей в рот, очень медленно, не утоляя, а разжигая желание. Ее нежное сопротивление побуждало меня проникнуть глубже, ее нёбо плавилось по мере того, как я продвигался вперед. Мы сладостно вздохнули.