Остановившись на пороге, Сакс оглянулась напоследок. Вырвавшаяся на свободу оса вернулась назад и пыталась попасть обратно в банку. Сакс почему-то захотелось узнать, о чем она пытается сообщить своим собратьям.

– Я больше не могу идти так быстро, – задыхаясь, пожаловалась Лидия.

По ее лицу текли струйки пота. Белый халат промок насквозь.

– Замолчи, – сердито одернул ее Гаррет. – Мне нужно прислушаться, а ты постоянно скулишь.

Прислушаться к чему?

Снова сверившись с картой, он повел девушку по другой тропе. Они по-прежнему оставались в тени густого соснового леса, но несмотря на это, у Лидии начинала кружиться голова. Она узнала первые признаки теплового удара.

Гаррет, оглянувшись, снова задержал взгляд на ее груди.

Не переставая щелкать ногтями.

До чего же жарко!

– Пожалуйста! – прошептала Лидия, готовая вот-вот разреветься. – Я больше не могу! Пожалуйста!

– Замолчи! Больше повторять не буду.

Лицо Лидии облепила туча мошкары. Она вдохнула нескольких насекомых в рот и с отвращением закашлялась. О господи, как же она ненавидела лес! Лидия Джоанссон терпеть не могла выходить из дома. Большинство людей любят леса, озера, сады. Но ее хрупкое счастье заключалось в том, что окружено четырьмя стенами. Работа, разговоры ни о чем с другими незамужними медсестрами, пятницы, проведенные дома, книги ужасов, телевизор, поездки за покупками, редкие ночи вместе с возлюбленным.

Все эти радости не имеют никакого отношения к дикой природе. Поездки за город напоминали Лидии о пикниках, устраиваемых ее замужними подругами, о счастливых семейных парах, которые сидят на пляже и любуются своими детьми, веселящимися в воде с надувными игрушками, о стройных девушках в обтягивающих купальниках.

Это напоминало Лидии о жизни, о которой она мечтала, но которой у нее не было; это напоминало о ее одиночестве.

Гаррет свернул на другую тропу и снова вышел из леса. Деревья внезапно кончились, и впереди открылся огромный карьер. Это была старая каменоломня. Дно карьера закрывала зеленоватая вода. Лидия вспомнила, что много лет назад подростки ходили сюда купаться, но затем болота предъявили свои права на земли к северу от Пако, и эти места стали опасными.

– Пошли, – сказал Гаррет, указывая в сторону карьера.

– Нет. Я не хочу. Мне страшно.

– Мне наплевать на то, что ты хочешь, – отрезал мальчишка. – Пошли же!

Схватив Лидию за обмотанные скотчем руки, он потащил ее вниз по крутой каменистой тропе. Сорвав с себя рубашку, Гаррет плеснул воду на воспаленную кожу. Расчесав раны, он посмотрел на свои ногти. С отвращением. Затем поднял взгляд на Лидию:

– Не хочешь? Вода отличная. Можешь раздеться и искупаться.

Придя в ужас от мысли, что она обнажится перед ним, Лидия неистово затрясла головой. Затем, опустившись на корточки, кое-как плеснула водой себе в лицо.

– Только не пей. У меня есть вот что.

Вытащив из-за камня грязный рюкзак, Гаррет достал бутылку воды и пару пакетов печенья с сыром. Сунув в рот пригоршню печенья, он запил его водой и протянул бутылку Лидии.

Та с отвращением покачала головой.

– Нет у меня никакого СПИДа, мать твою, если ты этого испугалась. Пей!

Не обращая внимания на бутылку, Лидия нагнулась к воде, заполнившей дно каменоломни, и сделала жадный глоток. Вода оказалась солоноватой, с металлическим привкусом. Поперхнувшись, девушка выплюнула ее.

– Господи, я же тебя предупреждал, – бросил Гаррет, снова протягивая ей бутылку. – В этой воде чего только нет. Не будь дурой, мать твою!

Он бросил бутылку, и Лидия неловко поймала ее связанными руками. Выпив воду, она немедленно почувствовала облегчение. Несколько успокоившись, девушка спросила: