– Нет-нет, останься! – с жаром воскликнул Курбан, горячо целуя её губы, лицо, шею, плечи. – Прошу тебя! Давай зайдём в мою комнату, чтобы никто нас не услышал. Я так мечтал все эти дни и ночи иметь возможность прикоснуться к тебе! Ведь я так люблю тебя, неужели ты не видишь, не чувствуешь?

Айша не могла не верить его словам, ведь ей так этого хотелось! Она не могла поверить, что он не замечает её физических недостатков, что он любит её такую, как есть. А вдруг судьба сжалилась над ней и за все её несчастья, за искалеченные болезнью ноги послала в подарок этого красивого молодого человека? И даже если его слова о любви – обман, она верит им всем сердцем, потому что хочет верить. Их ей никто и никогда не говорил, никто и никогда не целовал её губы с нежной влюблённостью и упоительной пылкой страстью.

– Хорошо, пойдём.

Айша вложила свою руку в ладонь Курбана, и, придерживая сползающую шаль, пошла за ним в его спальню, не раз изученную ею сверху через отверстие в потолке. И всё равно, пространство показалось несколько необычным, освещалось только маленьким ночником в виде парусника из хрусталя на стене, который Айша ещё ни разу не видела. Однако его свет был слишком слабым, отчего рассмотреть лицо Курбана почти не удавалось, а ей настолько этого хотелось, что, когда они остановились посреди комнаты, она стала кончиками пальцев гладить его лоб, глаза, щёки... И, будто убедившись в том, что это именно он, тихо, ласково и нежно стала целовать его, удивляясь своей смелости и отчаянной решительности довериться своей любви и пьянящим мужским словам, обещающим ей счастье.

Айша не ощущала стыда от того, что, шепча её имя, Курбан целует её слегка озябшие оголённые плечи, от того, как жар его мягких, но сильных губ проникает в неё, согревая и вызывая приятную внутреннюю дрожь.

– Милая моя, цветочек мой, ягодка сладкая, как же я рад сейчас, что ты рядом со мной. Как я мечтал об этом. Как я люблю тебя…

– Но ведь я калека, Курбан! Разве может здоровый человек любить калеку?

– А ты видела себя в зеркале? Ты хоть представляешь себе, какая ты красавица? Пусть бы все калеки мира были такими красивыми, добрыми, умными, смелыми, да ещё и работящими настолько, что способны были готовить целыми днями еду на пятнадцать человек и ухитряться при этом повторять блюдо не чаще одного раза в десять дней. А путь к сердцу мужчин, как известно, лежит через желудок. Ты к моему сердцу уже Транссибирскую магистраль проложила, причём автомобильную и железнодорожную одновременно. Так что ты мне больше об этом не напоминай и не беспокойся. Скажи, как ты ко мне относишься?

– Я люблю тебя, – просто ответила она.

– Я ждал этих слов.

Курбан, обхватив Айшу за талию, легко приподнял её над полом и, сделав оборот вокруг себя, упал вместе с ней на кровать, прижался губами к её губам в страстном поцелуе.

Шаль не преминула сползти с хрупкого плеча, а Курбан, чуть касаясь мизинцем, сдвинул с него и бретельку, поцеловал это место нежно-нежно то место, а потом поднял глаза и выразительно, будто спрашивая разрешения, заглянул в глаза Айши, будто хотел понять, готова ли она к таким вольностям с его стороны.

– Да, – ответили ему её глаза.

Когда же взрыв их обоюдной страсти был позади, тело отдыхало от боли и блаженства любовных ласк, а губы распухли от поцелуев, в ушах всё ещё звучали его нежные признания и ласковые слова любви, которых Айша прежде никогда не слышала. Курбан уснул, прижавшись к её плечу, и сладко посапывал. Она понимала, что не смогла бы сейчас уснуть ни за что, поэтому лежала, боясь пошевелиться и потревожить его сон. Глаза уже давно привыкли к полумраку комнаты, и взгляд устремлялся то в освещённое луной небо за окном, то на красивое лицо своего мужчины. Своего самого дорогого, самого любимого человека, сумевшего сделать её счастливой!