– Минуточку. Назовите свою фамилию, имя, отчество, адрес…

Старушка стала сбивчиво говорить, волнуясь и всё время повторяя, что за стенкой что-то случилось, ребёнок плачет, и нужно срочно приехать. Это тревожное состояние пожилой женщины на каком-то неведомом уровне передалось и Реброву. Внутри что-то сжалось. Но майор старался держаться спокойно, выясняя все подробности ситуации. Так было положено по инструкции. Хотя он прекрасно понимал, насколько дурацкими и нелепыми казались его вопросы на том конце провода. Человек в шоковом состоянии, а у него спрашивают имя и отчество. Но, с другой стороны, кто-то должен сохранять спокойствие, дабы рассуждать трезво и ясно, как бы ни была накалена ситуация. Ведь любая паника всегда лишь усугубляет и без того напряжённое положение.

Минуты через две майор, наконец, выяснил суть дела. Звонили соседи из частного дома на двух хозяев. Старик со старухой проснулись оттого, что услышали звуки, похожие на выстрелы. Потом за стенкой начался шум, какая-то возня, крик ребёнка. Они позвонили в РОВД.

Ребров напряг память. Названный адрес показался ему знакомым. И тут он вспомнил… Ну, конечно, когда Ребров был ещё оперативником, его пути-дорожки пересекались с хозяином этого дома. Неплохой мужик, в те времена дружинник, он помог операм задержать матёрого уголовника. Сейчас стал частным предпринимателем. Проживает с женой, сыном лет десяти и пожилой матерью. Торгует вместе с женой на вещевом рынке. Живут ни бедно, ни богато. Зарабатывают свою копейку. Мужик не пьёт, не курит. Что-то со здоровьем у него, язва, что ли… Нет, если бы и были пьяные разборки, то только не в этом доме.

Ребров насторожился. Смутное, необъяснимое чувство беспокойства нарастало, словно снежный ком. «Нет, что-то здесь не так, что-то там случилось действительно серьёзное. Надо срочно вызвать опергруппу. Стоп…» Опергруппа уехала на другой конец района. Ребров прикинул – пока он им сообщит, пока они приедут, может быть слишком поздно. Слишком!!! Ребров и сам не знал, почему был так уверен в том, что оперативники не успеют. Он чувствовал на каком-то подсознательном уровне, что необходимо действовать сейчас и быстро. Майор вскочил с места и бросился в соседнюю комнату за курткой.

– Кого ещё нелёгкая… – Чмиль не успел договорить, его перебил Ребров, остановившийся на полпути.

– Так, Чмиль, срочно сообщи опергруппе записанный адрес. Пусть немедленно выезжают как только смогут!

Ощутив всю серьёзность ситуации, Чмиль спросил:

– Да что случилось?

– Бабка слышала выстрелы. За стенкой, похоже, борьба… Этот дом в двух кварталах отсюда… Не желаешь освежиться пробежкой? – попытался более-менее спокойно произнести Ребров, но это ему плохо удавалось.

– Да всегда пожалуйста, – сказал растерянно Чмиль, пожимая плечами. – А РОВД?

В это время в дежурную часть вошёл сержант.

– Ну и хороши у вас шутки по ночам! – произнёс, смеясь, Костюшкин, приняв всю эту сцену за розыгрыш.

– Так, Костюшкин, остаёшься на телефоне. Чмиль, звони операм!

Ребров поспешил за одеждой. Чмиль стал связываться с дежурной опергруппой.

– А что случилось? – всполошился Костюшкин.

– В милиции же не всегда спят по ночам, иногда там ещё и работают, – съязвил старлей. – Чё уставился? Выполняй приказ!

Он связался с опергруппой и объяснил ситуацию.

– Я что, один здесь останусь?! – наконец-то дошло до Костюшкина, и глаза его округлились. – Это не положено!

– Ну почему же один? Вон сколько у тебя собеседников! – зло кивнул Чмиль на «обезьянник», накидывая куртку. – Один другого лучше.