– Это по уставу не положено! – пытался в истерике прикрыть свой страх Костюшкин.

– Слушай, ты, хлюпик! – Чмиль схватил сержанта за грудки и хорошенько встряхнул. – Заладил: «Не положено, не положено». Считай, чрезвычайная ситуация. Ты понял?! Мы с Ребровым сейчас вернёмся. Посидишь, ничего с тобой не случится. Ты что боишься как баба?!

Последняя фраза подействовала на Костюшкина отрезвляюще. В это время появился одетый Ребров.

– Так, пошли, – скомандовал он, проверяя на ходу табельное оружие. – Костюшкин, закрой за нами.

– Может мне начальству позвонить, если чрезвычайная ситуация? – в растерянности пробормотал сержант.

– Я тебе позвоню! – пригрозил Чмиль. – Чего людей зря беспокоить в полчетвёртого утра? Может там всё в порядке, люди ослышались… Мы глянем и вернёмся. Всё ясно?!

– Всё, – обречённо пробормотал Костюшкин.

– Не слышу?

– Так точно, – отрапортовал тот.

– Во, другое дело, – удовлетворённо заявил Чмиль.

– Да брось ты ерундой заниматься! Пошли быстрей, – поторопил старшего лейтенанта Ребров.

На улице было довольно холодно. Дул колючий северный ветер. Землю слегка приморозило. Вокруг ни души. Ребров и Чмиль бежали по спящему кварталу серых девятиэтажек. Их топот гулко расходился по округе, однако вряд ли кто его слышал. В окнах давно уже был погашен свет, и население мирно дремало в предрассветный час в тёплых постелях, наслаждаясь картинкой сладких сновидений.

Чмиль мчался впереди и ещё умудрялся вести беседу с майором.

– Да не переживай ты так! Может, бабке этой послышалось. Или молодёжь гуляет, петарды запустили. Я ж сам молодой был, через это прошёл.

– Угу… тоже мне… «старик» нашёлся, – с одышкой произнёс майор.

Ребров несколько поотстал. Он старался бежать быстро, насколько это было возможным. Тело разваливалось на части от жуткой боли, и каждая встряска отдавала обжигающей резью в печени. Ноги казались ватными. В ушах стоял гул. В голове – какой-то туман. И всё же Ребров продолжал этот трудный для себя бег как будто преодолевал не два квартала, а дистанцию, равную его жизни.

Чмиль оглянулся. Глядя на Реброва, сколько усилий прилагал этот человек, чтобы преодолеть данную дистанцию, сердце его сжалось. Старлей сбавил ход и побежал рядом с майором.

– Слушай, чего мы летим как на пожар?! Давай пешком пройдёмся. Там, может, бабке кошмар приснился, а мы, как идиоты, в полчетвёртого утра к ней на свидание несёмся! – и шутливым тоном добавил: – Чё мы с тобой, геронтофилы какие-нибудь, что ли? Я, лично, традиционной сексуальной ориентации.

– Вперёд!.. – прохрипел Ребров.

– Вперёд так вперёд… Я ж не возражаю, – и не без иронии в голосе Чмиль продолжал: – Эх, так уж и быть! Говорят же, в жизни всё надо попробовать… Слушай, а может, я один к этой бабке сбегаю? Разузнаю чё да как. А ты в райотделе подождёшь, пока мы с ней отношения выясним…

– Не всё ж… коту… масленица… – попытался так же шуткой ответить Ребров, задыхаясь от быстрого бега.

Наконец, квартал девятиэтажек остался позади. Начались запутанные лабиринты частного сектора.

– Ты куда, Чмиль? – окликнул старлея Ребров.

– Так улица в той стороне! – кивнул тот.

– Нет… туда, – махнул майор и побежал первым, показывая дорогу.

Разбуженные от топота ног собаки подняли неугомонный лай по всей округе. Вот уже и нужная улица, необходимый последний угловой дом, расположенный на перекрёстке дорог. Ребров подбежал к калитке и, остановившись, почти повис на ней, пытаясь отдышаться. Чмиль тоже сложился пополам, опираясь руками в колени и восстанавливая дыхание.

– За тобой… прямо не угнаться, – произнёс он, тяжело дыша.