Я мысленно хмыкнула: да лорд у нас поэт!

– А знаете что? – Эдмонд совсем разомлел, наблюдая за моими порхающими руками по головкам двойняшек.

Малыши тоже выглядели соловыми. Всё верно, именно на такой гипнотический эффект я и рассчитывала. Мягко покачивается вагон – «чух-чух, чух-чух», мерно мелькают столбы за окном, пассажиры тихо монотонно разговаривают и плавно движутся руки в невесомом танце – всё это должно было создать сонную умиротворяющую атмосферу. Я надеялась, что Пруора ослабит контроль и совершит нечто, что сыграет мне на руку.

Да, я манипулировала им и детьми. И нет, мне не было стыдно. Ещё семь лет назад, при становлении компании, мне часто приходилось общаться с такими, как этот лорд. Без ошибок не обошлось, пока я не уяснила главное – в борьбе с подобными ему все средства хороши.

«Когда будущее темно и туманно, – любила говорить моя матушка, – и кажется, что выхода нет, как бы ни снедала печаль, нужно оглядеться вокруг, Эвелина. Мироздание обязательно явит тебе путь в этой кромешной мгле, блеснёт крошечным окошечком всего на мгновение. И вот тут тебе следует решить, воспользоваться им или нет. Но делать это нужно быстро, пока предоставленный шанс не исчез».

Но от себя я добавила бы: иногда это окошечко бывает таким крошечным, что зачастую нужно подсвечивать себе заранее припасённым «козырным фонариком». А сейчас моё будущее как никогда было темно и туманно. И «фонарик» у меня отсутствовал.

– А знаете что? – вновь повторил лорд ректор, не сводя глаз с моих рук. – Я тут подумал… а выходите за меня замуж!

Возможно, он хотел всего лишь пошутить, но я поняла: это оно! То самое крошечное окошечко!

– Я согласна, – произнесла я без тени на улыбку, убирая руки от голов почти уснувших малышей. Сатирчики мигом очнулись, захлопали глазами, стряхивая с себя сонное состояние.

– Но официальный ответ я смогу вам дать только через четыре года. Вы же понимаете, уважаемый лорд Пруора, что мне пока четырнадцать лет и я несовершеннолетняя?

Эдмонд вздрогнул, усилием воли стряхнул с себя расслабленность и нервно коротко хохотнул:

– Вы же не всерьёз сейчас, правда? Вы не находите, что я… э–э.. несколько стар для вас?

– Отчего же мне шутить? И нет, я не считаю вас старым, – тут я нисколько не кривила душой, говоря это.

Да, возможно для погибшей девочки Пруора был стариком. Но мне–то было гораздо больше лет, чем ей, когда я умерла. Виски Эдмонда щедро проросли сединой, в уголках глаз закрались морщинки, но в целом он выглядит свежим и подтянутым для своих, навскидку, сорока–сорока пяти лет. В моём прошлом мире мы с ним отлично бы смотрелись как пара, и наша разница в возрасте не была бы критична.

– Я думаю, вы вполне в состоянии прожить ещё долгие лета и активно наслаждаться жизнью, – продолжала я гнуть свою линию, не желая выпускать уже затрепыхавшуюся добычу. – Четыре года – для вас сущий пустяк. Или… вы отказываетесь от своего предложения? Благородный лорд решил просто поиграть с бедной девушкой?

– Мама!!! Папа!!! – хором заорали двойняшки, привлекая к нам внимание всех пассажиров в вагоне. – Здесь дир молодой дире предложение сделал! Она согласилась, а он теперь жениться не хочет!

Одного быстрого взгляда назад хватило, чтобы увидеть, что все наши попутчики не станут терпеть беспредел от аристократа ещё и в вагоне «для отбросов».

«Ах, вы ж мои хорошие! Какие сообразительные козлятки! – я готова была расцеловать этих сатирчиков. – Нужно будет вас потом угостить чем–нибудь», – мне с трудом удалось погасить довольную улыбку.