После этого экскурса в область религии Фрейд ненавязчиво переходит к вопросам, ответы на которые обычный человек ищет в ней: в чем смысл жизни и человеческого счастья?

Предположив, что «идея целенаправленности жизни возникает и рушится вместе с религиозной системой», над чем стоит хорошенько подумать, Фрейд задает более скромный вопрос: чего люди ожидают от жизни и чего стремятся в ней достичь? Ответ вполне очевидный и тривиальный: они стремятся к счастью. Далее следуют довольно привычные (в духе Эпикура, которого Фрейд весьма ценил) рассуждения о соотношении удовольствия и неудовольствия, о путях достижения первого и избегания второго. В конце же он делает вполне резонный и гибкий вывод: реально достижимое счастье – это проблема разумного расходования психической энергии. Однако не существует подходящего всем способа его обретения, каждый обязан самостоятельно разобраться (с учетом своей конституции, жизненных обстоятельств и опыта), каким особым манером он обретет его, и этот путь не может быть единственным. При этом Фрейд не обходится без упрека по адресу религии, которая, по его мнению, настаивает на единообразном пути к счастью.

От проблемы счастья автор переходит к рассмотрению культуры весьма своеобразным путем, свидетельствующим, похоже, о ее общей негативной оценке. Он называет три главных источника человеческих несчастий – всемогущество природы, бренность человеческого тела и серьезные недостатки институтов культуры, регулирующих отношения между людьми. С первыми двумя причинами нам приходится смириться, признать их неизбежность и рассчитывать на устранение или на умаление хотя бы части из них. С бедами, происходящими из третьего источника, люди справляются с наибольшим трудом, и у многих из них складывается впечатление, что они стали бы счастливее, откажись они от культуры, которую их предки создали некогда именно ради благополучия человека. Понятно, что за такими впечатлениями находится враждебность к культуре; последние поводы для этого предоставили факты повышения невротичности людей по мере усложнения культуры и отсутствие прогресса в удовлетворенности людьми своей жизнью, несмотря на продвижение науки и техники за пару последних столетий. Подобная ситуация побуждает Фрейда глубже разобраться в сущности культуры.

Прежде всего он признает относящимися к сфере культуры все виды деятельности и достижения, «которые приносят человеку пользу, ставя ему на службу землю, защищая его от всемогущих сил природы и т. д.». Первыми подобными деяниями стали применение орудий труда, овладение огнем, построение жилищ. Развитие науки и техники сделало человека с помощью искусственно созданных заменителей органов тела и чувств полубогом. Дальнейшее продвижение в этом направлении принесет людям еще более удивительные успехи, но при всем своем богоподобии человек не стал счастливее.

Кроме того, в культуру входит немало того, что не приносит вроде бы никакой пользы, но положительно характеризует ее уровень, так что в нее входит все то, что соответствует человеческим представлениям о красоте, чистоте и порядке.

Никакая другая черта не характеризует культуру лучше, чем ее уважение к высшим формам психической деятельности, к интеллектуальным, научным и художественным достижениям, к ведущей роли идей в жизни общества и индивида, в том числе к религиозным системам, философским дисциплинам, идеалам и высшим ценностям общества.

Наконец в состав культуры входит способ регулирования отношений людей друг с другом. В этих отношениях довольно трудно выделить культурный аспект. Видимо, одним из показателей является возникновение «права», когда власть осуществляется не «индивидом», действующим в своих интересах, а «коллективом», радеющим о решении коллективных задач. При этом право осуществляется справедливо в отношении всех членов «коллектива», и важно установить наилучший баланс между свободой индивида и ее ограничением со стороны сообщества.