— Маш, все всё забудут уже завтра, — Аня зашвырнула сумку с учебниками в угол и плюхнулась на свою кровать. — А ректорша тоже хороша: отвернуться, говорит, полагается, покинуть помещение. А они же прям из ниоткуда выскакивают! Что теперь, весь день с закрытыми глазами шлендрать?

Маша ничего не ответила, не в силах решить, отчего ее быстрее кондратий хватит: от ужаса или позора.

От души проревевшись под приглушенно-тактичные разговоры девчонок, она все же собралась с силами и решила, что она сама себе кузнец. Циркуль, как и ректорша, как-то не внушали ей доверия. У них и без нее хаос. Какое им дело до второкурсницы Рябовой, когда весь университет ходуном ходит.

***

В те редкие случаи, когда Маше доводилось заходить в соседние комнаты, она всегда радовалась, что Анька у них вся такая хозяйственно-бытовая. Их скромная обитель выглядела куда лучше, чем остальные: ни трещин на стенах, ни скрипящих кроватей, ни отваливающихся дверец шкафов.

Лена Мартынова указала на колченогий стул, который выглядел столь ненадежно, что Маша осталась стоять. На паутину в углу она старалась не смотреть.

— Рябова, ты совсем идиотка? — все высокомерие этой фразы смазалось шмыганьем. Девчонки болтали: Лена как-то неудачно попыталась исправить себе нос, так что он стал вдвое длиннее обычного, к тому же из него беспрестанно текло. — Теорию вообще не помнишь?

— Так ведь на третьем курсе дают, — робко напомнила Маша.

— А библиотека на что? А учебники для кого? Я что, справочное бюро?

Ох, зря Маша пришла. И правда, Ленка злая как собака. Сложно ей, что ли, ответить на простой вопрос?

— Нет, Рябова, — вдруг смилостивилась та, — узнать, кому принадлежит видение, как правило, не представляется возможным. Как ты отследишь потоки?

— Совсем-совсем?

Видимо, Маша выглядела так жалко, что Лена только глаза закатила.

— Вот что, — посоветовала она недовольно, — иди-ка ты к Плугову с Власовым.

— К кому?

— К сегодняшним героям, Рябова. Экспериментаторам хреновым. Поставили весь универ на уши, и ведь даже не отчислят гаденышей. Декан с них только пылинки сдувает, припадочный наш. Ох, и дернуло меня на менталистику идти, лучше бы я к Бесполезняк подалась, там хоть спокойно!

— На факультет времени? У них же тухло и скучно.

— Вот именно, — желчно ответила Лена и опять шмыгнула носом.

— Рябова, да ты обнаглела, — решила вмешаться Дина Лерина, которая во время этого разговора была занята тем, что увлеченно наносила макияж перед зеркалом. — Это у нас-то во времени тухло? Да наша Вера Викторовна самая задорная из всех преподов.

Видела Маша эту задорную — в чем только дух держится. Дряхлая старушка-одуванчик, получившая свою кличку «Бесполезняк» за то, что их специалисты не имели права ни во что вмешиваться. Теоретики.

На вводной лекции она битых два часа размусоливала, что временные линии — субстанция столь хрупкая, что и думать не сметь о том, чтобы к ним прикоснуться.

На этот факультет шли те, кто собирался провести свою жизнь за никому не нужными научными изысканиями.

Типа Дины — у той-то на уме был только флирт, а не учеба. Маша то и дело видела ее то с одним студентом, то с другим. Эту бы энергию да в полезное русло.

— Прости, пожалуйста, — тут же смешалась Маша, ни в коем случае не желая обидеть Дину. — Я ляпнула, не подумав.

Дина махнула рукой, сворачивая чары красоты, увы, очень нестойкие, Удовлетворенно улыбнулась своему отражению.

— Принято, — легко отозвалась она. — Эй, Рябова, корпус 3В, комната 512.

— Что?

— Плугов, Власов. Ты же к ним собралась?

В мужское общежитие? — обомлела Маша.