— Я думала сегодня, как по-разному все реагируют, когда пугаются. Катя Тартышева завизжала, увидев Вечного Стража. Динка Лерина принялась флиртовать с опасностью. Лена Мартынова швырнула в скелет табуретом, а Арина Глухова даже не заметила его. А как вы поступаете в минуты опасности?

— Не знаю, — серьезно ответил Дымов. — Прежде у меня была довольно скучная жизнь.

— Почему Иван Иванович явился скелетом?

— Это его обычная форма. Изображать из себя человека, как в кабинете Аллы Дмитриевны, ему трудно и долго не получается. Вот почему он так много спит и так редко появляется — чтобы не пугать студентов понапрасну.

— Он действительно умеет читать наши мысли? Для этого была прогулка по общаге?

— Кто знает. Спите, Мария. Если вас придут убивать, то как минимум я вас разбужу.

Она послушно закрыла глаза и, к своему удивлению, увидела перед собой не кровавые картины собственного убийства и не скелет с красным огнем в глазницах. Она увидела Андрюшу с подружками по каждую руку. Так кого он в итоге выберет? И как Маша переживет, если он действительно влюбится?

6. Глава 04

На черчении Маша забыла и об Андрюше, и о ректорше, и даже обо всех угрозах, настоящих или выдуманных. Она сопела над эскизом фонарика, который по замыслу Валентины Ивановны не нуждался бы в подзарядке и зажигался бы сам собой, как только в радиусе десяти метров появится кто-то, кроме его владельца. Впрочем, о формулах и наговорах Маша будет думать потом, после того как разберется с базовым чертежом.

Она всегда старалась сесть на переднюю парту, чтобы лучше слышать и видеть преподавателя, ну и чтобы всякие ленивые тупицы не заглядывали в ее тетради.

Маша ненавидела, когда у нее списывали, и никому этого не позволяла. Не то что слабохарактерный Федька Сахаров, который хоть и был умником, но все равно заискивал перед однокурсниками.

— Эй, Рябова, — Олесе Кротовой, ее однокурснице, кажется, надоело возиться с чертежами, и она пересела поближе, пользуясь тем, что Валентина Ивановна уткнулась в проверку домашних работ. Ленивая и медлительная, Олеся не слишком усердствовала в учебе, зато обожала сплетни.

— Чего тебе? — недовольно прошипела Маша, на всякий случай прикрывая чертеж рукой.

— Ты же знакома с Грековым с параллельной группы? Вечно за ним таскаешься.

Маша? Таскается? Отвратительно просто, как некоторые готовы все преувеличить.

Нахмурившись, она только дернула плечом. Любой воспитанный человек сразу бы понял, что его собеседник не расположен к общению на данную тему и вообще занят важным делом.

На Кротову это не произвело никакого впечатления.

— Прикинь, — зашептала она, придвигаясь ближе, — по нему сразу несколько девиц сохнут! Одна такая… круглая, ну помнишь, первогодка, которая на боевку на шпильках приперлась. Фея-Берсерк ее тогда так на каблуках на стадион и отправила… Смеху было! А другая — словесница с третьего курса, ничего такая, она еще бойкот Плаксе в прошлом году объявила. Мол, не нужна ей арифметика, и все тут. И еще есть третья, с нашего курса, только ее никто не запомнил… какая-то невыразительная особа…

Тут Кротова обвела взглядом аудиторию, словно надеясь определить невыразительную особу, влюбленную в Грекова.

Маша совсем склонилась над чертежом, не глядя в ее сторону.

Сразу трое влюбленных в Андрюшу девиц! И она — одна из них. Рядовая дурочка, как все.

Если бы мама, легендарная сваха и гуру любовно-семейного волшебства, прослышала о таком, то была бы весьма разочарована поведением единственной дочери.

С другой стороны, возразила сама себе Маша (которая тренировала в себе критическое мышление и училась рассматривать каждый вопрос с разных сторон), это говорит о ее хорошем вкусе. Популярность — своего рода знак качества, гарантия того, что, кроме нее, Андрюшу оценили и другие девушки. Значит, она сделала хороший выбор.