– Вот кому надо, тот пусть и моет, а я это время проведу с пользой, – и именно этим она и занималась: работала, посещала музеи, часами расчесывала волосы, и заглатывала сериалы целыми сезонами, не желая томиться в ожидании долгожданной развязки.

Сейчас, спустя десять дней жизни под крылом тридцатипятилетней тетушки, я невольно стала ловить себя на мысли, что среди нас двоих — я больше гожусь на роль курицы-наседки.

– Не пихай мне эту гадость, – брезгливо сморщив нос, женщина отодвигает подальше бутерброды, которые я приготовила ей на перекус. – Я же говорила, у меня фигура!

– У меня тоже, – стою на своем, и, воспользовавшись ее невнимательностью, незаметно запихиваю в сумку куски батона и копченой колбасы.

– Пфф, – хихикает, домывая посуду, спешно стирает влагу с рук вафельным полотенцем, и исчезает в прихожей. – Фигура! Доска два соска!

Задело ли меня? Ни капли. На своей внешности я стараюсь не зацикливаться, и у меня довольно неплохо выходит: никакой зависти к моим одногруппницам, чьи тела уже обрели плавные изгибы, я еще ни разу не испытала.

– Сколько у тебя пар? – позвякивая ключами, кричит моя тетушка едва ли не из подъезда, но закрывает дверь прежде, чем я бросаю свое довольное:

– Три!

С группой мне несказанно повезло. Шестнадцать девушек и четыре мальчишки, разные в своих увлечениях и манере общения, мы довольно быстро сумели найти общий язык. Если отправившись в вуз впервые, я едва ли не падала в обморок от возможной перспективы остаться никем не замеченной и заполучить обидное звание белой вороны, к концу вручения студенческих билетов мои страхи канули в небытие. Я невысокая, сто пятьдесят пять сантиметров роста, хрупкая, как березовая веточка, влилась в коллектив без особых проблем. На фоне разукрашенных девчонок, наверняка с самого утра накручивающих себе кудри в желании сразить наповал всех и каждого, я походила на растерянного ребенка, которого хотелось опекать и вести по суровой студенческой жизни, взяв за холодную ладошку. Дня через четыре стало понятно, что главная страсть моей жизни — книги, и если в школе это становилось предметом насмешек, во взрослой университетской среде лишь больше манило ко мне окружающих.

– О, а вот и малявка! Думали, решила прогулять, – обнимая за плечи, Сема Трошев привлекает меня к себе.

Это наша традиция — пока погода радует своим теплом и зеленью выстриженных кустов вокруг территории корпуса, мы непременно сбиваемся в кучку у входа, дожидаясь друг друга, чтобы потом всем скопом нестись в аудиторию. Не знаю, возможно, попривыкнув, мы и начнем перемывать друг другу кости, но пока я наслаждаюсь дружелюбной атмосферой нашей компании.

– Ты с общежитием все решила? – взяв меня под локоть, Таня Петрова подстраивается к моему шагу, пальцами свободной руки придерживая на груди кардиган. Она комплексует из-за своего веса и всячески прячет внушительный четвертый размер под свободной одеждой. Не думаю, что это помогает, ведь Федя Самсонов то и дело теряет нить разговора, пожирая глазами ее пышный бюст, но одно знаю точно — к восемнадцати Тане пока так и не удалось полюбить свое женственное тело.

– Решила. В субботу тетя поможет мне с вещами.

– А комнату какую дали? – неторопливо поднимаясь по широкой беленой лестнице, воодушевляется девушка. Мы неплохо ладим, и хоть ни одна из нас в этом не признается, в глубине души питаем надежды, что в будущем наша симпатия перерастет в крепкую дружбу.

– Двести шестнадцатую.

– Правда?! А я в двести двадцатой! – подпрыгнув на месте, Петрова напрочь забывает о своем прикрытии, и полы кардигана расходятся, являя миру ее природное великолепие.