– Воды, – плевать на то, чего он боялся, если не попью, могу и в кому впасть.

– Ладно. Заодно и обстановку разведаю. Ты только никуда не уползай.

Хотелось фыркнуть, но не вышло. Да куда я в таком состоянии уползу? До ближайшей канавы? Отчего-то стянуло кожу лица, будто грязевую маску смыть забыла. Я даже голову с горем пополам вбок повернула, чтобы посмотреть, не возлежу ли в грязной луже.

Не в луже. Слева была дорога по типу проселочной, но я находилась на уровень ниже. Значит, Прохор перетащил. Пряно пахло землей и свежей травой, да и щеку щекотало соответствующе. Лишь бы букашки не полезли, я такого жуть как не люблю. Особенно, если в уши или нос нацелятся.

И пяти минут не прошло, как на грудь мне присел ворон.

– Тут лесок небольшой, там ручей есть. Если на руках тебя понесу, выдержишь?

– Не знаю, – ответила честно. Если сильно трясти не будет, может, и выдержу, но это не точно.

– Терпи, Мил. Видок у тебя не особо, конечно, я даже сначала подумал, что ты того… – голова ворона дернулась. – Сердце послушал, бьется, а реакции вообще никакой.

Он спрыгнул на траву рядом, и после минутного перерыва, на руки меня брал уже человек. Аккуратно и очень бережно.

– И страшно так, знаешь, – продолжал меня отвлекать Прохор, ловко маневрируя среди деревьев, перед глазами только и успевали кроны мелькать. – Вдруг мы прошлое изменили так, что будущего у тебя нет. Но раз человеком обернуться удалось, значит, не все потеряно.

– Почему? – мне было действительно интересно. И тактика у моего помощника замечательная, запудрить мозг разговорами, чтобы я кочек не замечала.

– Почему человеком смог? Сам удивляюсь. Еще в петле что-то произошло. Может, из-за того, что обе хозяйки оказались рядом. Это же неправильно само по себе, один помощник прикрепляется к одной ведьме, – он замолчал, а я сразу уловила запах тины. – Ты главное, не ори, как очухаешься, я ж не одет.

Он с предельной осторожностью положил меня на холодный каменистый берег, а сам пошел температуру воды и дно проверять. Старался подальше, чтобы не смущать голой задницей, но ракурс все равно был отличный.

– Ой-й-й, красавчик! – мелодичный голос, похожий на переливы колокольчика заставил меня чуть приподняться. А Прохор так вообще на месте замер. – Ой-й-й, девчонки, какой…

Я слышала звук, а вот самой картинки рассмотреть не могла. Речка, как речка. Лесная, чистая, с покачивающейся ряской у берега.

Покачивающейся. Вот и ответ. Я на себе даже дуновения ветерка не ощущала, а зелень в реке колышется. Значит, кто-то воду мутит.

– Лаура, Ниорика, Ронилка, пошли скорее, а то очухается.

Послышался плеск и задорный девичий смех. Понятный язык сменился на незнакомый, и мне эта река резко перестала нравиться. Даже пить расхотелось.

Неужели тут и русалки водятся? Мало драконов-изуверов было, так еще и нечисть пожаловала.

Я кое-как перевернулась на живот и поползла к Прохору. Они ж его сейчас к себе утащат, русалки во всех сказках ушлые, и на мужиков падкие.

– Смотри-смотри, у него на руках когти.

– И перо черное в волосах запуталось.

– Ой, и глаза не стеклянные, как у простых после заговора бывает. Маг, что ли?

Я как раз доползла, случайно заглянув в воду. И если русалок с земли было не видно, то в отражении они предстали во всей красе.

Четыре девицы в прозрачном неглиже стояли, Прохора окружив, и поочередно его ощупывали. Они были так заняты, что на меня даже внимания не обратили.

– А ну стоять, урки позорные! – закричала, в попытке застать их врасплох. Можно было, конечно, культурно, но очень уж к месту определение пришлось.