Всё изменилось едва ли не в одну ночь. Они сидели также у костра, и в то же время чуть в стороне от основного лагеря. Большая часть спутников уже дремала, но Алия начала расспрашивать ведьмака обо всём. О том, кто он, где родился, как рос. О том, был ли лесной колдун, легенда диких земель, его настоящим отцом. Моран всегда её пугал, и если бы стоял день, вряд ли она решилась бы настолько откровенно с ним говорить.

Но была ночь, стояла тишина, и несмотря на тихие шорохи, доносившиеся из палаток спутников, казалось, что они здесь только вдвоём.

В ту ночь всё и произошло.

Алия не поняла, как случилось, что Моран её поцеловал. Его сухие горячие губы скользнули по её мягким, обветренным в дороге девичьим губам.

Моран был диким и колючим при свете дня, но оказался нежным и внимательным ночью. Алия таяла в его руках, потеряно гладила его сильное красивое тело, любовалась отблесками костра, игравшими на его бледной коже.

Моран был диким. Моран был красивым. Моран был опасным, и всё это сливалось в одну густую гремучую смесь.

Алие следовало знать уже тогда, что это не может иметь продолжения. Только не с ней.

Настало утро, день прошёл в дороге, и снова наступила ночь. И когда она подошла к нему в надежде получить толику тепла, Моран посмотрел на неё так, как будто бы видел в первый раз.

Алия знала, что нужно попытаться понять, что произошло, поговорить с ним обо всём. Но на самом деле она никогда не была настолько уверена в себе, чтобы первой заговаривать о таких вещах.

Теперь она просто сидела и смотрела на него. Перебирала в голове воспоминания – его рассказы о днях, проведённых на болоте в обличье волка и паука, потом внимательные прикосновения его ласковых рук. Безумие, блестевшее в его чёрных глазах. И равнодушный взгляд тех же самых глаз с утра.

– Это не принесёт тебе никакой пользы, Прдводительница, – тихо сказал Рейвен, присаживаясь рядом с Алиёй у огня.

Алия вздрогнула от неожиданности и торопливо перевела взгляд на огонь. Она не хотела смотреть на тарагца. Убийца был слишком… красив. И на Морана не похож от слова совсем. У Рейвена были светлые волосы, собранные в маленький низкий хвостик, и серьга в одном ухе. Его тело было загорелым, цветом похожим на молочный шоколад, который в башню привозили только по праздникам. Алие каждый раз неудержимо хотелось прикоснуться к этой коже, попробовать её на вкус…

И Рейвен был не менее опасен, чем Моран. Может быть даже более, учитывая все обстоятельства их знакомства.

Рейвен был слишком притягателен, чтобы смотреть на него и не думать о странных вещах.

О том, какими могли бы быть его руки на её плечах. О том, что он предпочитал в темноте палатки – подчиняться или подчинять?

Рейвен почти всегда улыбался, но в его глазах почти всегда была грусть. И так же сильно как его улыбка притягивала Алию, эта грусть манила своей загадкой. Эта грусть как будто бы роднила их, заставляла думать, что у них с Рейвеном было что-то общее – кроме её имени, написанного на его клинке.

– О чём ты говоришь? – Алия фыркнула, потянувшись за другой птичьей ножкой.