Порекомендовали, так порекомендовали, ловлю грустную мысль и срываюсь с места. Нет, не в сторону выхода, а во владения этого чудовища. Он широкими шагами пересекает длинный коридор, а я бегу за ним на привязи, как знаменитый Пятачок за Винни-Пухом. Не хватает только голубого шарика на верёвочке.

— Перевести, потом написать ответ, — швыряет меня в кресло и угрожающе нависает сверху. — Срочно! — добавляет, тыкая пальцем в бумаги. Хорошо, что не моим лицом.

Наверное, у меня стресс или когнитивный диссонанс, потому что я беру стопку бумаг, чистые листы, ручку и начинаю писать перевод на русский вместо того, чтобы встать, послать далеко и надолго, гордо прошествовать до двери и ломануться из этого здания. Спасибо жене этого монстра. Бедная женщина. Жить с таким абьюзером, терпеть его давление и грубость… кошмар.

Мне хватает полчаса, чтобы перевести и законспектировать текст. Вполне простой договор с небольшим количеством незнакомых терминов, относящихся, скорее всего, к специфике направления. Удивительно, но я даже получила удовольствие от любимого занятия, о котором мечтала всю сознательную жизнь.

— Закончила, — передаю последний конспект мужику, всё это время простоявшему рядом и выхватывающему каждый заполненный лист.

— Хорошо. Хорошо. Здесь надо внести изменения. Сюда добавить проценты и увеличить вилку, — бубнит Юрий Алексеевич, зарываясь пятернёй в волосы и устраивая в них ещё больший бардак. — Так, пиши, — и начинает быстро надиктовывать пункты и требуемые поправки.

От скорости письма у меня вот-вот задымиться стержень, воспламениться бумага, а на подушечках пальцев появятся кровавые мозоли. Медведь же вошёл в раж и неутомимо говорит, говорит, говорит, не обращая внимание на то, что я выдохлась.

— С компьютером дружишь? — не меняя тональности, спрашивает он. Киваю, потирая онемевшую от перенапряжения руку. — Тогда оформи всё это красиво и отправь партнёру.

— Сразу могли подпустить меня к компу? — чувствую, как в груди зарождается протест и возмущение. Они накапливаются, распирают, набирают массу и готовы вырваться. — Не пришлось бы делать двойную работу.

— Учту в следующий раз, — бурчит мужчина, недовольно морщась на моё замечание. — А сейчас нужно доделать и переслать. Там удерживают совет директоров, ожидая на согласование поправки.

И я послушно перепечатываю слова и предложения, красиво оформляя и составляя деловое обращение. Огромная благодарность Серафиме Архиповне, занимающейся со мной языками и уделившей особое внимание деловой форме ведения переписки.

— Паспорт с собой? — коротко чеканит Юрий Алексеевич, недобро смотря на меня.

Киваю и попадаю в захват, слетая со стула. Мой многострадальный локоть простреливает болью, и я опять в роли Пяточка перебираю ногами по длинному коридору. Бугай заталкивает меня в отдел кадров, вытряхивает из сумки документы и кидает всего одно слово: «Оформить». Дальше я в каком-то коматозе подписываю договор из двадцати страниц, получаю пропуск, ключ от собственного кабинета и оказываюсь на сидение чёрного внедорожника, пропахшего в салоне сосновым шишками и смолами.

— Адрес? — спрашивает, но почему-то как будто приказывает.

Довозит до дома, перекашивается в морде, войдя в подъезд, стоически доводит до квартиры и ждёт, пока я трясущимися руками открою замок.

— Завтра в восемь жду на работе, — отражается эхом его рёв. — За опоздание штрафую, так что не советую чудить.

Командир уходит, а я на остатках эмоций ползу к дивану. Не дождёшься. Хрен я завтра приду. Дураков нет. Вытаскиваю из сумки договор, бросаю на пол, а потом спохватываюсь и решаю всё-таки почитать, что я там подписала.