- Девочка…, - выдохнула я и улыбнулась, глядя в раскрасневшееся личико ребенка.

Младенец затих и, прижав судорожно сжатый кулачок к губам, принялся жадно сосать его.

- Ты очень красивая, - моя ладонь коснулась аккуратной головки ребенка, - Жаль, что я не знаю, как тебя зовут. Можно я буду называть тебя малышкой?

Ребенок жалобно всхлипнул.

- Вот и договорились, - произнесла я, бережно прижимая к груди крошечное тельце.

8. Глава 8

АНЖЕЛИКА

- Плачет она! Жалейте её все! Это ребенка надо жалеть, а не его нерадивую мамашу, которая думает, что во время грудного вскармливания можно есть всё, что душе угодно! – услышала я гневный голос Оксаны Витальевны.

- Так ведь она это по незнанию. Молодая ещё…

- Молодая! – с презрением фыркнула врач, походя мимо помещения, в котором я находилась, - Тааак…! Ну и куда подевалась моя мученица?

- Я здесь, - ответила я, поняв, что Оксана Витальевна разыскивает меня.

Неонатолог немедленно возникла в дверном проеме и, окинув меня недовольным взглядом, уперла руки в бока.

- Это что еще такое?! Кто позволял тебе входить в детское отделение?!

- Простите, - виновато выдавила я, - Девочка плакала… Я хотела её успокоить.

Из-за плеча врача выглянула пожилая женщина, одетая в бледно-розовый медицинский костюм, и, оценив обстановку, испуганно округлила глаза.

- Успокоила? – угрожающе произнесла Оксана Витальевна, надвигаясь на меня.

- Д-да… Простите… Я не знала, что нельзя.

- Господи! – врач страдальчески закатила глаза, - Одна не знает, что нельзя есть апельсины, когда кормишь ребенка грудью, другая не знает, что нельзя входить в детское отделение, третья вообще…, - Оксана Витальевна бросила уничтожающий взгляд на свою спутницу, - СПИТ НА РАБОЧЕМ МЕСТЕ!

- Я обязательно поговорю с Юлечкой, - заверила женщина Оксану Витальевну, - Обещаю, больше такого не повторится.

- Мария Андреевна, при всем моем уважении к вам..., - врач неодобрительно покачала головой, - Вы слишком лояльно относитесь к своим подчиненным!

- Так тяжко им, - развела руками женщина, - Они работу с учебой совмещают, понятно, что с ног валятся от усталости. Вы же, наверное, сами помните, каково это…

- Ладно! Мы еще вернемся к этому разговору, - оборвала женщину врач, а потом гневно воззрилась на меня.

- Клади ребенка в кувез! – потребовала она.

- Да-да, конечно, - выдохнула я и бережно опустила малышку на матрасик, застеленный белоснежной простыней, на углу которой виднелся чернильный штамп с аббревиатурой детского отделения больницы.

Ребенок причмокнул губами, а потом открыл глаза. Микроскопические пальцы сжались, будто ребенок пытался что-то поймать в воздухе, крошечный ротик открылся, словно у рыбки, выброшенной на берег, а в следующую секунду помещение огласилось плачем.

- Ну! Что ТЕПЕРЬ прикажешь делать? – язвительно спросила врач, - Вот оставлю тебя тут в качестве няньки до утра, чтоб неповадно было чужих детей успокаивать!

Я растерянно посмотрела на плачущую малышку.

- Ох, грехи наши тяжкие…, - вздохнула Мария Андреевна и подхватила девочку на руки.

- Попробую покормить ее…, - неуверенно произнесла женщина.

- Так и не ест?

- Утром покушала немного, а потом опять раскапризничалась…

- Продолжает терять вес? - помрачнела неонатолог.

- Не без этого, - расстроенно кивнула Мария Андреевна.

- Понятно..., - протянула врач, задумчиво смотря на девочку, - Закончите кормить ребенка, займитесь женщиной. Научите ее сцеживать молоко.

- Хорошо, Оксана Витальевна.

Врач, напоследок бросив на меня очередной осуждающий взгляд, стремительно направилась к дверям, по-солдатски чеканя шаг.