Не менее семи медицинских работников сновали по операционной, занимаясь подготовкой к операции.

- Лика. Ноги онемели? – спросила меня одна из женщин.

Я взглянула в темно-карие глаза, смотрящие на меня в узкую щель между медицинской шапочкой и маской, закрывающей лицо женщины, и попыталась пошевелить ступнями.

- Кажется, да, - неуверенно ответила я, добившись лишь легкого подрагивания кончиков пальцев.

- Отлично! – удовлетворенно кивнула врач, - Ждем еще пять минут и начинаем.

На мою грудь установили ширму, закрывающую мне обзор.

- Чувствуете, как я прикасаюсь к вам? – донесся до меня мужской голос.

- Нет, - выдохнула я, уставившись на огромную лампу, освещающую операционный стол.

Одна из девушек, зажав щипцами ватный тампон, окунула его в раствор, по цвету напоминающий йод, и принялась старательно обмазывать мне живот. Но онемевшая нижняя часть тела даже не почувствовала этих манипуляций.

- Скальпель!

Затянутая в силиконовую перчатку ладонь хирурга взметнулась вверх…

РУСЛАН

- Вы не могли бы еще раз позвонить в ординаторскую? – обратился я к девушке, сидящей за стеклянной перегородкой стойки регистратуры.

- Мужчина…, - девушка устало посмотрела на меня, - От того что я буду звонить в ординаторскую через каждые пять минут, ничего не изменится. Я ведь сказала вам – ОЖИДАЙТЕ! Как только операция будет закончена, вам дадут исчерпывающую информацию. Лечащего врача вашей жены обязательно известят о том, что вы здесь.

- Понятно…, - я обреченно вздохнул и рухнул на жесткое сиденье скамейки.

- Всё не так плохо, - попытался успокоить меня брат, - Мы знаем, что Марина жива. Это самое главное.

Я кивнул, с трудом сглотнув ком в горле.

- Принести тебе воды или кофе?

- Не надо, - я мотнул головой и, взглянув на стеклянные двери с лаконичной надписью «НЕ ВХОДИТЬ!», ощутил, как заколотилось сердце в груди.

Смотря на двух врачей, появившихся в холле больницы, я интуитивно почувствовал, что время моего мучительного ожидания истекло…

- Ну же…, - прошептал я, наблюдая за тем, как женщины приблизились к стойке регистратуры, а потом синхронно обернулись и посмотрели на меня.

Я медленно встал, смотря на приближающихся ко мне врачей со смесью страха и надежды.

- Здравствуйте, Руслан Андреевич…, - произнесла одна из врачей, встав напротив меня, - При поступлении вашей супруги в больницу и после ее осмотра, нами было принято решение о проведении экстренного кесарева сечения. Операция закончена. У вас родилась здоровая девочка. Мы оставим ее в стационаре на несколько дней, чтобы убедиться в том, что ее жизни и здоровью ничего не угрожает.

Ратмир облегченно выдохнул и, заметно повеселев, подмигнул мне, словно хотел сказать: «Вот видишь? Все нормально, я же говорил!»

- Спасибо, - вымученно улыбнулся я, ощущая необыкновенную легкость, словно с моих плеч свалился невероятно тяжелый груз, - А как себя чувствует моя жена? Я могу её увидеть?

Врачи переглянулись и когда вновь посмотрели на меня, моя неуверенная улыбка медленно сползла с губ.

- Мы сделали всё, что смогли, - услышал я слова, которые безжалостно развеяли мою надежду на благополучное завершение этого страшного дня, - Ваша жена получила травмы несовместимые с жизнью.

Черная пелена опустилась на мои глаза. Отчаяние, невыносимое настолько, что разум отказывался принимать страшную реальность, затопило меня.

Голос женщины стал совсем тихим. Я едва мог разобрать смысл её слов, словно вокруг меня вдруг образовался плотный кокон, отгораживающий мое объятое горем сознание от всего мира.

- К счастью, нам удалось спасти ребенка…, - в голосе женщины слышалось искреннее сочувствие.