– Верно, прямо сейчас и начнем знакомство-инструктаж, – ухмыльнулся зампотех Изуверов и тоже громко дунул в немытый стакан. – Станешь у нас настоящим бронелобым!

Этот усатый зампотех пришелся Эдику по душе больше всех: улыбчив, молчалив, обаятелен, воспитан. Жаль только, он много курил гадостные дешевые сигаретки. Комбат с начштаба постоянно спорили по пустякам, а Изуверов больше помалкивал и при этом лишь хитро щурил свои карие глаза.

Одной бутылкой ограничиться не удалось, и ознакомление с жизнью танкистов для Эдика затянулось до полуночи…

Как-то так получилось, что с самого начала служба в Союзе не задалась и все пошло кувырком. Одно дело – война, где могут за героизм терпеть на майорской должности не специалиста, но зато бравого вояку, и совсем другое дело – мирный ратный труд в глубоком тылу. Тут нужны иные знания и умения, а их-то нашему капитану явно недоставало.

Конечно, Эдуарда порадовали некоторые обстоятельства: батальон был неполного состава, офицеров полный комплект, солдат в пять раз меньше прежнего, наряд дежурным по полку раз в две недели. Служить можно…

Сначала Громобоев навалился на Ленинскую комнату. Комбат выделил солдата-недомерка, который умел сносно и почти без ошибок писать по-русски, потому что был действительно русским в основном нерусском по национальному составу батальоне.

Этот Кашкин был, как говорится, тормознутым: буквально засыпал на ходу, часто на полуслове задумывался и замирал, все у него валилось из рук и делалось сикось-накось.

Непутевый молодой боец только прибыл из учебного полка из соседнего гарнизона и, казалось, был словно заморожен. Однажды он возьми да и выкинь такой фортель…

Дело было так. Батальон заступал в наряд, солдат не хватало, и, как Громобоев ни пытался отбить бойца, все равно недотепа Кашкин попал в состав караула. Как назло, по закону подлости, и Эдуард в последний момент был назначен дежурным по полку вместо прихворнувшего Изуверова. Внезапно среди ночи в дежурку ворвался взводный Раскильдиев. Узкие глаза лейтенанта-азиата заметно расширились, и в них стоял ужас. С порога он завопил:

– Солдат пропал!

– Кто? Как пропал?

– Ваш Кашкин ушел с поста! Разводящий со сменой прибыл, а его нет на месте!

Эдик бросил ключи от сейфов на стол помощнику и со всех ног помчался к охраняемым складам – солдата на посту действительно не было. Ни солдата, ни автомата. А с автоматом еще и шестьдесят патронов. Забили тревогу, вызвали комбата, начальника штаба, подняли батальон по тревоге. Обыскали полк, обошли казармы, столовую, клуб – Кашкин словно провалился сквозь землю, нет нигде. Доложили командиру полка, в штаб округа. Пока докладывали, им позвонили от соседей – из учебного полка.

– Чей боец Кашкин? Ваш?

– Наш, – отвечает командир полка полковник Плотников.

– Можете не искать, он у нас, на губе сидит.

– Как он у вас оказался? – выдохнул с облегчением комполка.

– По старой памяти в гости наведался. Он ведь у нас полгода учился.

– Оружие и патроны на месте? Все при нем?

– Автомат на месте, но пять патронов он успел расстрелять.

– В кого?..

Сердце командира полка неприятно сжалось, и воздуха стало катастрофически не хватать.

– В свинаря пальнул.

– Убил наповал? – охнул Плотников. – Ранил?

– Не попал, – радостно сообщил командир соседнего полка. – Нам и вам обоим повезло!

Командиру сразу полегчало. Конечно же замечательно, что солдатик нашелся, а тем более здорово, что и автомат с патронами оказались при нем, – не придется выставлять кордоны и заслоны по дорогам и лесным проселкам в поисках вооруженного дезертира.