– Так это самое, во-о-от, – протянул мужик, обильно потея, – вот остановился, зашёл, увидал труп девахи, и давай туда уматывать. Поехал к телефону, вас вызванивать. А телефона-то нигде на трассе нет, пришлось в город заезжать на фуре.

– Больше ничего не делал? – спросил Якут.

– Ну, это, вот, посмотрел только, что неживая, мёртвая. А то вдруг бы живая была, а я уехал, и это самое, как бы потом, растудыть её в колено, виноват бы сам стал.

Я протиснулся за своё место и пододвинул к себе телефон. Набрал Турка, он сейчас находился в местном отделении ФСБ, его подозвали сразу.

– Да, Паха? – усталым голосом отозвался он и зевнул. – Говорят, нашёл вчера клиента?

– Того, кто сбежал – нашёл. У меня другой вопрос, Гриня. Ты успел пообщаться с той, о ком я тебе говорил вчера?

– Не-а, – он зевнул в очередной раз. – Хотя собирался. Но там, короче, какая-то банда налетела днём, весь шалман разгромили, как в тот раз, охраннику навтыкали, девок пощупали. Может, наши общие знакомые, но это надо тебе у коллег уточнять, про все детали не в курсе. А что случилось?

– Ну и не поговоришь. Убили её, – тихо сказал я.

– Когда? – голос Турка изменился.

– Да вот и хотим узнать. Странностей слишком много. А по тому Мише ничего нового у вас не было?

– Нет, похоже, вообще свалил из города. Или его закопали, чтобы помалкивал. Люди-то в сафроновской банде такие, могут и прикопать.

– Ладно, посмотрим. Благодарю.

Я отключился и набрал прокуратуру, но в кабинете следователей никто не отвечал.

А допрос свидетеля тем временем продолжался.

– А что ты там делал, на заправке? – подал голос Устинов.

Он сидел и точил карандаши новым ножом, причём, судя по горке строганных щепок перед ним, он решил наточить вообще всё, что только нашёл у нас в кабинете. Трезвый, даже не с похмелья – хорошо мы его на рынке ждать не стали.

– Так это самое, – дальнобой засмущался. – У меня же это самое… ну как сказать… профессиональное.

– Геморрой? – предположил Василий Иванович. – Так и скажи. Чё ты стесняешься, все свои!

– Не, грыжа у меня! – прокричал дальнобой. – На корточках-то не могу срать… ой, то есть, испражняться, или как оно…

– Да говори уже своими словами! – прикрикнул Устинов. – Срать так срать! Пердеть так пердеть! Не девки тут сидят, никого не смутишь.

Витя Орлов с Толиком тихонько засмеялись. Якут поцокал языком, строго посмотрев на них, и они перестали.

– Я стульчик с собой вожу, табуреточку, с дыркой для жопы, чтобы сидеть сподручнее было, – продолжал дальнобойщик, уже расслабившись. – И вот, приспичило сильно, так сдавило, я аж чуть не помер там. А на улице не могу, снег со всех сторон, ветрюган дует, холодно, всё отморозить можно. И вижу, там заправка. А я туда ходил как-то раз по зиме, решил снова…

– Вот кто там всё засрал, – Василий Иванович покачал головой, хотя его на заправке с нами не было. – Хотя если бы не ты…

– Ну и вот, захожу, а там лежит кто-то. А я чуть не обосрался от страха, думал, бомж какой-то подох, а там… ну это самое, девка лежит. Ну, вот и всё.

– Тогда шёл снег, пока мы приехали, следы засыпало, – влез я. – Но, может, на тот момент были другие следы. Или вообще рядом, может, была какая-нибудь машина?

– А хрен его знает, – мужик почесал затылок. – Может, и была, может, и нет. Да. Кто-то проезжал мне навстречу с той стороны, от заправки. Нёсся, как чёрт.

– Не девятка была?

– Да не помню… нет, вроде, не девятка. Старое чё-то было. Москвич, может, или копейка. Не помню… темно было, а тот ещё без света ехал, идиот.

– А во сколько вы нашли тело? – спросил Якут.