Димер поздоровался с часовым у входа в казарму и спросил, не знает ли тот Фреда Димера.

– Я посмотрю, здесь ли он. Кто его спрашивает?

– Брат.

В ожидании Димер осмотрелся по сторонам. Солдаты в форме маршировали в центре огромного пустого пространства, солдаты в майках бегали по двое по периметру. Дальше загружали и выгружали из машин тяжелые ребристые ящики, видимо со снаряжением. Откуда-то издали, с невидимого отсюда стрельбища, доносились щелчки винтовочных выстрелов. Когда он убеждал Фреда пойти в армию, страна уже давно ни с кем не воевала, и ему в голову не приходило, что однажды брату придется сражаться. В армейской службе Димер видел способ уберечь Фреда от опасного пути.

– Привет, Поли!

Он обернулся к дымящему сигаретой молодому человеку в форме цвета хаки и фуражке. На улице Димер ни за что не узнал бы брата и прошел бы мимо. Фред вполне мог оказаться одним из тех солдат, что дурачились в поезде.

– Привет, Фред, – сказал Пол, протягивая руку. – Давненько не виделись.

Фред сунул сигарету в рот и крепко пожал руку Полу, глядя прямо в глаза:

– Наверное, с самого Рождества.

– Не может быть!

– Ты же знаешь, что так и есть. – Голос Фреда не изменился, как и выражение светло-голубых глаз, всегда чуть насмешливое, словно он получал удовольствие, подшучивая над старшим братом, но все остальное: густые усы, широкие плечи, сила в его огрубевшей ладони… – Так в чем дело? Тебя занесло по делам в эту сторону, да?

– Нет, я специально приехал. Хотел повидаться с тобой. Ты читал газеты? Бог знает, что будет дальше.

– Не стоит обо мне беспокоиться. Теперь уже не стоит. Нас тут хорошо обучили. Если придется сражаться, мы к этому готовы. – Он украдкой затянулся сигаретой и спрятал в ладони, зажав тремя пальцами; курить на плацу наверняка не разрешалось, и это маленькое нарушение правил, так свойственное Фреду, немного успокоило Пола. – Ты все еще с той девушкой?

– Больше нет.

– Она образумилась, да?

– Вроде того. А ты? У тебя…

– Не-а, пока нет. Еще чего не хватало!

Они ненадолго замолчали. Фред быстро огляделся:

– Послушай, Поли, ты молодец, что пришел… Я оценил, правда… Но все отпуска отменили, и мы ждем проверки с минуты на минуту.

– Тебе нужно возвращаться?

– Ты не обидишься?

К своему стыду, Пол почувствовал только облегчение.

– Нет, конечно. Давай постараемся не терять друг друга из виду. – Он чиркнул в блокноте свой адрес, вырвал лист и передал Фреду.

– Ты переехал на новую квартиру?

– Да. На самом деле даже в новый дом. Маленький, но все-таки…

– Все-таки… дом… здорово. – Он сложил листок в крохотный комочек и спрятал в нагрудный карман.

– Напиши мне, если тебя куда-то отправят, – сказал Пол. – Дай мне знать, как твои дела и где тебя найти.

Фред облизнул палец, затушил им сигарету и положил ее в другой карман:

– Обязательно. Ну, будь здоров!

– Береги себя, Фред.

– Ты тоже.

Он развернулся и ушел, и потом Пол вспоминал его именно таким: шагнувшим, беспечно покачивая плечами, с яркого солнечного света в полумрак казармы.

В саду Пенроса, в вытянутой тени огромного бука, посаженного, как говорили, еще в правление Карла II и только недавно начавшего подгнивать, подходила к концу игра в крокет. Венеция, в белой хлопковой юбке до щиколотки, расставила ноги и замахнулась молотком. Ее голубой шар с радующим ухо треском угодил в красный Энтони Хенли и отбросил его на добрых двадцать ярдов.

– Послушай, Винни, нельзя же быть такой жестокой! – пожаловался он.

Затем она поставила шар прямо перед воротами, чисто прошла сквозь них следующим ударом и попала точно в центральный колышек.