– И вы все это сможете доказать? – спросил Селби.

Карр поднял свои густые брови, выждал для вящего драматизма пару секунд и сказал:

– Мой дорогой юноша, я могу доказать каждое слово не рассказами моей клиентки, не записями гражданских актов графства и города Сан-Франциско, не заявлениями общих друзей, а показаниями, написанными собственноручно Эзрой Гролли в виде писем, которые, по счастью, моя клиентка сохранила и передала мне при первой встрече.

– Есть ли у вас какие-то предположения по поводу того, что могло случиться с миссис Гролли? – спросил Селби.

Подвижное лицо Карра мгновенно сменило выражение. Оно застыло и стало весьма торжественным.

– Естественно, я не вправе выступать с заявлениями по этому вопросу… Кстати, насколько мне известно, замужняя сестра Гролли, миссис Терри Лосстен, находится здесь, в Мэдисон-Сити.

– Да, верно.

Карр соединил кончики пальцев обеих рук и переместил во рту сигару, задумчиво попыхивая ею. Затем он вынул сигару и очень медленно, как бы подчеркивая значение своих слов, спросил:

– Вы разговаривали с ней?

– Нет, говорил шериф. Надеюсь, что увижу их сегодня вечером.

– Сегодня вечером?

– Да, их машина попала в автокатастрофу.

В глазах Карра неожиданно загорелся огонек острого интереса.

– Это когда погиб ребенок?

– Да.

– Их автомобиль?

– Да.

– Кто вел машину?

– Никто этого не знает.

– Дознание проводится сегодня вечером?

– Да, в семь часов.

– Думаю, я там буду.

– Хорошо, Карр, наша беседа носит конфиденциальный характер, поэтому скажите, что вам известно, не боясь закона о клевете.

Карр начал, было говорить, но тут же остановился. Некоторое время он продолжал курить, нарочито храня молчание. Затем отрицательно покачал головой.

– Я ничего не знаю. Если я поделюсь своими предположениями, у вас может возникнуть определенная предвзятость – не в отношении личности, нет, а в вашей интерпретации свидетельских показаний. Я хотел бы, чтобы вы осуществляли расследование без всякой предвзятости.

Карр одним движением поднялся на ноги, протянул правую руку через стол и обхватил руку Селби длинными крепкими пальцами.

– Селби, вы и я находимся по разные стороны юридического барьера. Однако я научился уважать ваши таланты и цельность натуры. Письма Эзры Гролли у меня. В любое время, как только захотите, можете изучить их. Из этих писем вы поймете, что Эзра Гролли не испытывал очень теплых чувств к своей сестре. До свидания, Селби.

Какое-то время Селби размышлял, не окликнуть ли Карра, испортив таким образом драматический эффект его ухода. Но решил этого не делать. Только хороший актер может изобразить чувство собственного достоинства, пройдя всего лишь шесть шагов и при этом находясь спиной к зрителям. Старому АБК это удалось великолепно.

В тот же вечер, около семи часов, Селби вошел в кабинет Гарри Перкинса. Едва он переступил порог, как ему навстречу поднялась женщина с темно-багровым следом ушиба на лбу, марлевой наклейкой на щеке и кожаным бандажом на левом запястье. Сделав пару шагов, она спросила:

– Вы мистер Селби, окружной прокурор?

Селби слегка поклонился.

– Я миссис Хантер.

– Примите мое глубочайшее сочувствие, миссис Хантер, по поводу постигшего вас горя.

Она часто заморгала, пытаясь сдержать слезы, отвела на мгновение взгляд в сторону и сказала:

– Благодарю вас, мистер Селби. – И тут же, почти без всякой паузы спросила: – Что вам удалось узнать о женщине, исчезнувшей вчера с автобусной станции?

– Пока ничего.

– Я прочитала об этом в газете, когда возвращалась из Сан-Франциско. Мне пришлось спешно выехать туда, чтобы собрать кое-какие деньги… Она находилась на станции, когда я подошла к своему автобусу. Не хочу казаться слишком самонадеянной, но ведь ребенок остался на попечении шерифа и вашем, наверное, надо, чтобы за ним кто-то присматривал. И если бы я могла, для меня это было бы хорошим занятием…