- Отец! – закричал Олав. Он находился совсем недалеко от Гуннара и стоял, склонившись над каким-то маленьким телом.

«Ребенок», - понял Гуннар и, перемахнув через поваленное бревно, поспешил к сыну. Следом за ним к мальчишке бросился кормчий Гайре. Через мгновение они оказались возле Олава. Опустившись на колени, мальчик переворачивал лежащую лицом вниз девочку на спину. Вся ее рубашка была залита кровью. Осторожно, стараясь не зацепить ее плечо, из которого торчало древко стрелы, он уложил ее голову к себе на колени. Девочка тихо застонала.

- Жива? – удивился Гуннар.

Он склонился к маленькому телу, бережно поднял на руки и поспешил вниз туда, где, качаясь на волнах, ждал его корабль. Среди его людей, оставшихся на борту, находился и старик-лекарь.

- Продолжайте искать выживших, - приободренный такой находкой вскричал торговец. Его сын поспешил за ним.

Прошло достаточно много времени, когда широкий торговый корабль Гуннара покинул страшный берег. Никто не захотел остаться в этом страшном мертвом месте на ночлег. Девочка, которую нашел его сын, оказалась единственной выжившей. Лекарь извлек стрелу и заговорил кровь. Затем, приложив к ране перемолотые травы, он перебинтовал плечо малышки чистой тканью.

- Ей повезло, что болт не попал в кость, - сказал он после Гуннару, стоявшему на носу лодки, рядом с Гайре. – Иначе она могла бы остаться калекой.

Торговец обернулся назад, туда, где на тюках ткани лежала укутанная пледом маленькая девочка. Олав сидел рядом с ней, с любопытством разглядывая ее лицо, когда она, застонав, пошевелилась и внезапно открыла глаза. Сын торговца улыбнулся ей и легко сжал маленькую хрупкую ладонь.

- Мама, - только и произнесла девочка и внезапно заплакала.

- Не надо, - Олав погладил ее руку, оглядываясь на лекаря. Старик, заметив, что ребенок пришел в себя, уже спешил в их сторону.

- Как тебя зовут? – Финн посмотрел ей в глаза.

- Кири, - шмыгнув носом, ответила девочка.

- Расскажи мне, что произошло с вашей деревней? – спросил подошедший Гуннар.

- Я не знаю, - жалобно пропищала девочка. - Я помню только, что мама разбудила меня, и вместе с братом вытащила через окно и велела бежать. А потом я видела, как в дом ворвались эти люди…и они убили всех, - она заплакала, - и маму, и брата, и отца! – невольно дернувшись, Кири тут же закричала от пронзившей ее плечо острой боли. Гуннар вздрогнул и велел Финну дать ей какое-нибудь обезболивающее питье.

- И желательно, чтобы она немного поспала, - добавил он.

Финн кивнул и полез в свою сумку с травами. Через некоторое время он дал малышке питье, и она уснула вся в слезах. Олав так и остался сидеть у ее изголовья, по-прежнему сжимая здоровую руку девочки в своей.

- Что ты будешь делать с ней? – спросил его Гайре, когда Гуннар вернулся на нос корабля.

- Еще не знаю, - ответил торговец. - Заберу ее домой, а там видно будет.

Гайре улыбнулся и посмотрел на безмятежную гладь озера, раскинувшегося по оба борта его плоскодонки. Затем прикрикнул на гребцов и затянул песню, которую тут же подхватили те, кто сидели на веслах, и те, кто отдыхал, ожидая своей очереди, чтобы сменить гребцов. Они пели о доблестном возвращении на родину. О женщинах, ждущих их у горящих очагов, о битвах и пирах в небесных чертогах.

***********

Горящая ладья уже едва была видна вдали, но провожавшие своего вождя дружинники и семья все еще стояли на пристани, вглядываясь в горизонт, где пламенела одинокая лодка. Постепенно стало темнеть, и многие начали расходиться, пока на берегу не осталась лишь горстка людей. Стоявший впереди всех Трор, наконец, отвел взгляд и рассеянно моргнул, прогоняя злые слезы. Он не заплакал, сумел сдержаться, и это было с ним впервые. Юноша оглянулся и посмотрел на свою мать, стоявшую в нескольких шагах от него с маленькой двухмесячной сестрой на руках. Она плакала, не скрывая своего горя и скорби, и Трор внезапно почувствовал себя в какой-то степени ответственным за произошедшее, словно это он не смог уберечь своего отца.