“Если и эта умрет…” — эта фраза подтолкнула меня к обороту. Зверь взял власть над человеком. Я практически не чувствовал трансформацию, понял, что обратился, когда звуки стали звонче, а солнечный свет, проникающий сквозь листву, ярче. Старался из всех звуков вычленить стук сердца Тессы, но, сколько ни пытался, не слышал. Только три равномерных биения, и ничего. Жуткая тишина, выжигающая в моей груди дыру.

— Оборотень! — меня заметили.

Я не видел человеческих лиц. Не разбирал их черт. Наносил удары. Размашистые, смертельные. Не было ни жалости, ни сострадания. Только звериные инстинкты.

Выстрелы. Один. Второй. Третий.

Ощущал толчки, а боли не было.

Зверь выцепил взглядом тело Тессы. Тело без признаков жизни. Я не успел... Не успел!

В тот момент я хотел умереть вместе с сестрой и сделал для этого все возможное. Шел прямо на дуло, наставленное мне в грудь, а когда больше не осталось живых, обессиленно рухнул, вдыхая тошнотворный запах крови.

— Как много бед ты принес, волк, — скрипучий голос вынудил меня из последних сил повернуть голову. — Ну что ты так смотришь, а? Год работы насмарку. Год, волк!

— Кто ты такая? — спросил я одними губами.

Старуха расслышала меня.

— Такие знания не нужны мертвецу, — ответила она, приближаясь, не отводя от меня гневного взгляда. — Ты еще пожалеешь, что попытался спасти ее, — дернула костлявой рукой. — Ваша преданность семье несет одни проблемы. В том числе и вам самим, оборотни, — она выдохнула, нависая надо мной. Безобразная. Пузатая, как паучиха, с худощавыми руками и ногами, длинными серо-желтыми волосами и размазанными бесформенными губами. — Столько проблем, — проскрипела она, неуклюже опускаясь на колени. Собрала кровь с моей груди, растерла ее между пальцами. — Не хочу тебе простой смерти, — прохрипела раздраженно и зашептала что-то, прикрыв глаза. Я дернулся в попытке оттолкнуть ведьму. — Да тише ты, — огрызнулась она. — Придержи его, — попросила она кого-то, и по коже пополз холодок, окончательно обездвиживая меня. — А вы что стоите? Убирайте. Их будут искать. Все должно быть чисто.

— Не тр-р-роньте ее, — прорычал я, замечая женские фигуры.

— Да тебе будет все равно, что станет с телом сестры. Я тебе обещаю. В голове поселится лишь одна мысль: побыстрее умереть. И этих забирайте. Идиоты. Не смогли справиться в одним оборо… — ведьма резко замолчала, жадно впилась в меня взглядом. Склонилась к самому лицу, обдавая смрадом изо рта. — Эй, зрячая, подойти-ка сюда. Скажи, ты видишь то же самое, что и я?

Рядом появилась вторая ведьма. Ее большие голубые глаза принялись изучать — блуждали по моему лицу. Не такая безобразная, как та, что продолжала рисовать кровью узоры на теле.

— Вижу, — голос второй ведьмы легко можно было перепутать с детским, пугающим своей нежностью и покорностью. — Не пройдет и полвека, он ее…

— Да-да! — первая ведьма согласно затрясла головой, прерывая другую и прикладывая палец к своим губам, заставляя замолчать. — Я передумала, волк. Твоя смерть будет долгой. Очень долгой. Несколько десятилетий ты будешь носить на себе фатальное проклятье, но останешься среди живых. Терпеть боль и гадать, за что же боги так поступили с тобой. А когда придет время, печати, что мы сейчас поставим с сестрами, начнут спадать, и ты уйдешь к праотцам не один, заберешь к ним и свою истинную, — ведьмы разразились диким гоготом. — Отомстишь им. Отомстишь тем, кто не сдержал слово. Стае, что решила поиграть со мной, но я не играю. Сестры, — гаркнула она в воздух. — Мне нужна ваша помощь. Помогите запечатать смерть… А когда ты, волк, вспомнишь наш разговор, будет слишком поздно. Ты уже встретишь свою истинную и своими же руками погубишь ее. Медленно. Очень медленно, — она звонко хлопнула тяжелой ладонью по груди, выталкивая в настоящее. Возвращая в сегодняшний день.