Какая знакомая манипуляция. Сама так делаю, и с селянами прокатывает. Мы с этим ведьмаком, похоже, одного поля ягоды, как ни больно признавать.

– Короче, ты думай, а я пойду берёзоньку поищу, – снова деловито сказал он.

– Не надо, у меня веник берёзовый есть, – тоже деловито сообщила я. – Ты уверен, что заговор на четыре стороны света сработает?

– Как сложно-то с коллегами, оказывается, – под нос себе буркнул он. – Дайна, это не заговор, это обряд по снятию проклятья, и мне нужны символы всех пяти стихий. Давай мне всё, что я запросил, и больше с вопросами не лезь, понятно?

Вообще не понятно. И как тут догадаться, что речь о пяти элементах, если в его запросе не было главного – земли?

– А землица-матушка у меня всегда с собой, – оглянулся через плечо ведьмак, словно почуяв моё мысленное бурчание.

Если что, её и на улице предостаточно. Только за порог выйди.

В общем, пока я вынимала заговорённые свечи, наливала воду в ковш и искала гвозди (вопрос, зачем ему гвозди, если есть серебро?), ведьмак из магической коллегии ходил по дому и выискивал подходящее место, по каким-то особым ведьмачьим параметрам. Подвигал половики, сунулся к прикрытому досками ходу в погреб, зачем-то заглянул под стол. И наконец ткнул пальцем в то самое место, где и я сама провожу все обряды.

– Вставай сюда, – велел он.

В общем, было странновато стать объектом обряда, который в твоей же собственной избе проводишь не ты. Любомир обошёл меня по кругу, рисуя на полу этот самый круг какой-то серой пылью, которую он сыпал из красного мешочка на завязках. Потом с профессиональной точностью определил пять углов пентаграммы и поставил на них по свече. Дальше в ход пошли гвозди и серебряные монеты, а потом ведьмак взял в одну руку ковшик с водой, а в другую берёзовый прутик. Свечи загорелись, и тут же по углам сгустилась тьма (хотя вообще-то утро на дворе).

– Как течёт вода, как горит огонь, – забубнил ведьмак старое как мир заклятье, – так, проклятье, сгинь, душеньку не тронь. Как велят весы, забирай своё, ну а нам оставь прежнее бытьё.

Последнюю строчку я прежде не слышала, надо бы запомнить, и вдруг замерла, почуяв могильный холод. Точно такой, как в проклятом кургане проклятого архимага.

– Явился не запылился, – пропыхтел ведьмак под нос. – Забирай своё, кому сказано, – рявкнул вдруг он и даже будто стал выше, а за плечами лиловым облачком заклубилась магия.

Но холод не отступал, хотя и я по мере сил отпихивала от себя ставшее вдруг зримым и почти осязаемым проклятье, устроившееся клубком в районе ложбинки груди.

– Возвращаю отданное, отдаю принятое, отказываюсь от недарённого, отвязываю проклятое, отвожу наговорённое, – затянул нараспев ведьмак.

Через минуту я повторяла слова вместе с ним. Свечи затрещали, тени поползли обратно к углам, а могильный холод вдруг отступил.

– Вон, долой, иди домой! – рявкнул Любомир и окатил меня водой из ковша.

Вода попала в нос и в глаза, и, пока я, зажмурясь, пыталась отплеваться и отчихаться, он торжественно сломал над моей головой берёзовый прут.

Вот так всё просто? Какой-то ведьмак из магической коллегии за несколько минут снял проклятье архимага из Заволжского кургана, с которым не справились ни ведьмы, ни маги? Я быстро привела в порядок одежду и вышла из круга.

Любомир, кажется, словил откат, потому что стоял и тяжело дышал, прикрыв глаза. Я быстро метнулась к столу и подала стакан воды. Чувствовала себя на удивление хорошо, словно полной горстью зачерпнула из магического источника, так что легко зарядила водицу на быстрое восстановление ведьмачьих сил. Всё же надо его как-то отблагодарить, помимо контракта.