Заметил всё-таки.

– Голова стала хуже работать сразу после погребальной камеры, – отчиталась я, заведя мотор. – Я это с приступами не связывала, сумеречные состояния возникали сами по себе. В Вахлуевке их почти не было. Думала уже, что всё прошло.

– Ладно, – ведьмак опять пересел на пассажирское кресло и крутил в руках ту же коробочку с полузнакомыми символами на крышке. – Это мы пока опустим. А вот сами приступы – они начинаются сразу, как ты заходишь в магазин, или нужен какой-то триггер? Как это происходит?

«Вася» слушался меня всё лучше и просился рвануть с места в карьер. Я позволила, тем более что вспоминать, «как это происходит», желания не было никакого.

– Не анализировала, – буркнула я. – Это от меня не зависит, понимаешь?

– А ты хоть раз действительно что-то своровала? – серьёзно спросил ведьмак. – Удалось хоть однажды насладиться результатом и награбленным добром?

Я покачала головой.

– То есть проклятье всё же не «ручки-липучки», – задумался он.

– А что же тогда? – чуть не вспылила я.

– Думаю, что архимаг-живодёр пошёл дальше, – сказал ведьмак, – и за отъём своего посоха наградил проклятьем воровской неудачи. Не выйдет с ним из тебя Мурка Золотая Ручка, – скорбно закончил он.

– Не вижу большой разницы, – я смотрела на дорогу, чувствовала себя уверенно и спокойно и действительно не видела большой разницы между тем и этим.

– Ну как же, – принялся убеждать Любомир, – одно направлено на то, чтобы честный человек стал вором, а другое на то, чтобы испытывать стыд и страдание от неудачной кражи. А ты с твоей честной натурой наверняка и от сильной вины мучаешься.

Каждый раз мне было настолько стыдно, что провалиться сквозь землю – просто лёгкая прогулка сквозь все слои земной коры по сравнению с моими муками. Хуже… Даже представить себе не могу, что могло быть хуже. Так что пришлось согласиться, всё это время я не видела дальше своего носа.

– А меня тебе обокрасть не хочется? – продолжил расспросы ведьмак.

– Нет, – я даже плечами передёрнула.

Если б это происходило ещё и с теми, кто просто неудачно под руку подвернулся, я бы уже рехнулась.

– Во-от, – обрадовался он. – Значит, тут ещё подвязана публичность деяния. А в Тёмные времена за такое не руки отрубали – головы. Живодёр на пустяки не разменивался.

В голове словно снова раздалось то мерзкое старческое «хи-хи-хи».

– План такой. На каждой заправке заходим в магазин и смотрим, как развивается ситуация, – постановил ведьмак.

– Вместе? – уточнила я.

– А что, если ты приходила в магазин не одна, а с кем-то – приступа не случалось? – вопросом на вопрос ответил он.

Сейчас казалось, что каждый раз была одна, но я-то экспериментов не ставила. И не до анализа было, когда от стыда выгорали лицо, предохранители и лампочки души. Я снова подумала, что проклятье полностью отключило мне мозг, раз я столько времени сидела в страданиях по уши и даже не пыталась задуматься, как и что.