– Ты, может быть, слышал, что курганы Заволжья стали исследовать только последние десять лет, – пришлось начать издалека. – Хотя информации было предостаточно, но всё же Тёмные времена – это серьёзно, и раньше лезть туда боялись. Но Андрей Степанович доказал, что даже законсервированная магия захоронений рассеивается согласно коэффициенту Эксмолля – Емельяненко. Он просчитал: времени прошло достаточно и курганы больше не опасны. Там ведь хоронили князей-степняков, потомков Темучина, понимаешь?

Весь вид ведьмака говорил о том, что ему безумно скучно слушать о потомках потрясателя Вселенной, так что я вернулась к тому, с чего всё началось лично для меня. Тем более что на переезде пришлось остановиться: семафор загорелся красным.

– Когда я пришла на кафедру теоретической магии, там все разговоры были только об одном – найти курган архимага. По легенде, один из потомков Темучина был настолько сильным некросом, что поднимал в бой целые армии мертвецов. По другим данным, он был пленным русичем, а может, их было вообще несколько.

– Зачем? – тут же откликнулся Любомир.

– В смысле зачем? – не поняла я. – Это же история, мне было безумно интересно, азарт, понимаешь?

– Азарт я понимаю, – согласился ведьмак. – Не понимаю только, зачем раскапывать курган некроса неимоверной мощи.

– Я же говорю, Андрей Степанович доказал, что магия рассеивается даже из законсервированных захоронений, так что никто не ожидал, что там будет… это.

И стоя на переезде перед грохочущим товарняком, я вдруг осознала: магии в погребальной камере было предостаточно. Иллюзии, проклятья – ничего не рассеялось. Не говоря уже о клятом артефакте.

– Сообразила наконец-то? – ведьмак пристально следил за отражённой на моём лице работой мысли. – А раньше не задумывалась, зачем твой Андрей Степанович потащил с собой специалиста по тёмным проклятьям?

– Он же отвечал за нас и должен был предвидеть все варианты, – неколебимая уверенность в научном руководителе устояла перед очередной нападкой ведьмака.

– Зачем будить лихо? – повторил свою мысль Любомир. – С другой стороны, не вы, так кто-то другой бы полез в этот маразматический курган, психов-то сейчас полно.

– Мы учёные, – обиделась я.

– Учёные психи, – исправил Любомир. – И ладно бы потом берегли свой трофей как зеницу ока. Нет же, сдали его в музей и забыли, а потом он просто, видите ли, саморазрушился!

– Тут я с тобой согласна, надо было следить, – вздохнула я.

Состав прогрохотал, и переезд открылся. Я потихоньку стартанула и покосилась на ведьмака. Не прогонит ли на пассажирское место?

Но он сидел и крутил в руках небольшую коробочку со смутно знакомыми символами на крышке. Мне на них смотреть не хотелось. Я крутила руль и следила за дорогой, которая после переезда стала гораздо оживлённее. И вдруг поняла, что не знаю, куда мы едем.

– Любомир, куда дальше? – спросила я.

– Дальше этот мир покатится в тартарары, если, конечно, мы не найдём посох архимага до коридора затмений, – скучным тоном объявил ведьмак.

– А потом над выжженной степью снова встанет солнце, – хмыкнула я. – Хватит придуряться.

– Ты молодец, – похвалил отчего-то ведьмак. – Я, пожалуй, сейчас посплю на заднем сидении, а ты двигай курсом на Всеволжск. Вечером я тебя сменю.

– И не боишься, что Манька Золотая Ручка приберёт твой автомагиль?

– Во-первых, не Манька, а Мурка, – прищурился ведьмак, – а во-вторых, человек, который оплачивает всё, что своровал против воли, однозначно не уведёт моего Васю.

ГЛАВА 3

Спал ведьмак чутко, если я притормаживала на перекрёстках или при въезде в населённый пункт, он приподнимал одно веко, но, видя, что всё в порядке, снова проваливался в сон. Видно, что привык спать вполглаза.