Вместо ответа Ника одарила его свирепым взглядом.

Он поднялся в номер, включил телевизор, откупорил одну из бутылок - с белым вином. Терпкое и кисловатое, оно хорошо утоляло жажду. Выпив залпом сразу два стакана, он вытянулся в кресле и закрыл глаза. Дурацкое это дело - быть на курорте. Заняться совершенно нечем, мысли в голову лезут. То ли дело в горах, там так за день на маршруте устанешь, что к вечеру одна мысль - вытянуться в спальнике. Нет ничего слаще сна в горах…

Дрема навалилась тихо и незаметно, подкралась на мягких лапах. Надо было купить в деревне черешни. Вика любила вишню, а он - черешню - крупную, мясистую. О бывшей жене Федор вспоминал редко и по чистой случайности, вот как сейчас. Они разбежались четыре года назад, у Вики уже новый муж, родилась дочка. А у него остались только отрывочные воспоминания: вот они идут в ЗАГС подавать заявление. Вика колеблется, заглядывает ему в глаза. Она все время в нем сомневалась, даже когда стал прилично зарабатывать, даже когда купили новую квартиру, машину, шубу эту проклятую… Он не соответствовал, не дотягивал, не рвался к настоящим большим деньгам. Да ещё эти вечные поездки в горы - тогда, когда приличные люди возят жен в Турцию и Италию. А он без колебаний отпускал туда Вику одну. Вот и доотпускался - нашелся там тот, кто соответствовал… Впрочем, что ни происходит – все к лучшему. Значит, она не любила его. Значит, так было суждено.

***

Сон улетел. Воронов встал и налил себе ещё стакан вина. Жить стало немного веселее. Правда, захотелось чего-нибудь съесть, но это было поправимо – в сумке по старой туристической привычке лежали кое-какие припасы.

С куском сырокопченой колбасы в руках Федор подошел к окну и отдернул штору. Над горами висела неправдоподобно огромная луна, а в саду клубился туман. Точно такой же, как на той картине в холле.

И в этом тумане кто-то пробирался.

Быстро погасив свет, он вернулся на свой наблюдательный пост. Вначале мало что можно было разобрать - хорошо были видны лишь стена лечебницы и деревья, плавающие в белесом мареве. Фигура двигающегося в нем человека казалась какой-то размытой и зыбкой. Где-то завыла собака, послышался гортанный крик. Несколько светлячков прочертили темное небо.

Человек в тумане замер, потом поднял руку и вроде бы перекрестился.

И тут Федор узнал его - Артур, хозяин «Горячего ключа». Ситуация сразу изменилась - просто человек идет от купальни к жилому корпусу. Мало ли у него забот с таким беспокойным хозяйством.

Внезапно на импровизированной сцене появилось новое действующее лицо - Зина. Воронов сразу узнал её округлую фигуру. Зина что-то негромко произнесла и подошла вплотную к Артуру. Тот, казалось, был недоволен встречей. Но остановился и стал слушать, что говорила ему женщина.

Туман глушил слова, и Федору удалось разобрать только: «Бассейн… но ведь я не сумасшедшая! А в милиции…»

«Да идите, куда хотите!» - устало махнул рукой Артур и почему-то повернул обратно к лечебнице. Зина вернулась в дом.

Но на этом не закончилось. Артур дошел до двери в купальню, заглянул в неё, потом обернулся и пошел назад. Заинтригованный Федор перестал жевать.

- Лайма. Лайма, - позвал хозяин пансиона, остановившись на дорожке прямо од окном номера Воронова. Тот решил, что зовут собаку, и когда из тумана выскочил грациозный темный силуэт, удивился. Это была кошка.

- Где ты была? - спросил Артур, подхватив зверька на руки. - Сколько раз тебе говорить, что вечером гулять нельзя. Нельзя…

- Кошку бережешь? - спросил кто-то, пока невидимый. Артур вздрогнул.