— Теперь-то мы можем идти? — не выдержала Медея, когда под шатром не осталось уже никого, кроме разбирающих реквизит работников, ее и семейства орков.

— У меня тут встреча. Подожди еще немного, — бросил орк, вставая с места, едва перед ними вновь показался тот самый странный подросток.

Мужчина подошел прямо к нему:

— Добрый вечер, хотел лично выразить благодарность за чудесное шоу. Детям очень понравилось.

Подросток вскинул вверх брови, но ничего не ответил.

— Серп Адрон, к вашим услугам. — Орк чуть склонился, но в этом чувствовалось притворство, и Медея быстро поняла почему.

Парень расплылся в улыбке и захихикал:

— Избавь меня от этого. Знакомы уже. Каждый раз такую комедию ломаешь, обхохочешься, мог бы просто сказать «привет», — фыркнул он, запрыгивая на бортик вокруг арены цирка. Он помахал рукой, подзывая к себе помощника, — Эй ты! Тут у нас два юных господина очень хотят посмотреть закулисье, покажите им что-нибудь интересное.

К орочьим детям тут же подбежал долговязый размалеванный клоун. В одной руке у него были шарики, в другой — конфеты.

«Этот подросток тут главный?» — Медея заинтересованно склонила голову набок, рассматривая паренька уже по-новому. Заметила боязливые покорные взгляды, которые бросают цирковые на худенького акробата. Кто же он такой?

«Забавно…»

— Хотите посмотреть лошадок? — засюсюкал клоун с детьми, те радостно закивали, но при этом поглядывали на отца: разрешит или нет.

— Если только господин Альбеску даст слово, что с ними ничего не случится, — холодно улыбнулся Серп.

«Альбеску? Он сказал Альбеску?!» — Медея почувствовала, как у нее от удивления приоткрылся рот, и тут же захлопнула его. Страха не было, вот только внутри поселилось темное тягучее предвкушение, как перед хорошей дракой.

«Так значит, вот ты какой, опальный сын Арджеша».

Древний вампир, который был, по слухам, изгнан братьями из правящей касты за свой дурной характер и неспособность договариваться, выглядел совсем не так, как представляла себе Медея.

И уж точно она не могла даже подумать, что такой, как он, будет развлекать людей, летая, исполняя трюки на трапеции под куполом, и наслаждаться этим сам.

— За кого ты меня принимаешь? — Альбеску приложил руку к сердцу и вытаращил глаза. — Меня больно ранит твое недоверие, мой дорогой друг. Твои дети для меня все равно что ты сам. — Тут он начал хохотать безумным смехом так громко, что согнулся пополам и едва не свалился с бортика.

Серп закатил глаза.

А Медея, напротив, сама не удержалась от смешка. Хотя бы в одном слухи не соврали. Изгнанный представитель Арджеша, похоже, был немного безумен… или не «немного».

Замолк Нику так же резко:

— Почему никто не смеется? — Он сделал вид, что вытирает слезы, проводя по нарисованным на лице каплям, но те не стёрлись, будто были набиты татуировкой. Вампир обиженно вздохнул. — Ладно, как там тебя? — Он пощелкал пальцами в воздухе,

— Михаил, хозяин, — подсказал клоун, пряча глаза в пол.

— Точно, Пантелеймон. Если с детьми моего дорогого гостя что-то случится, то завтра у меня будет новая труппа, так всем и передай. Что случится со старой, думаю, они сами догадаются. И я хочу, чтобы юные господа хорошо провели время.

— А что случится со старой? — вдруг подал голос младший из детей, в то время как старший уже успел набить рот конфетами.

— Уволю, если вас обидят, — подмигнул ему Нику, а потом снова повернулся к Серпу и уже шепотом добавил, смешно выпучив глаза: — Посмертно уволю. Теперь ты доволен?

Дети ушли вместе с клоуном, остальные работники цирка, доубирав реквизит, тоже поспешили скрыться в глубине шатра. На арене остались только они трое: орк, безумный вампир и сама Медея.