Рианы, вы не могли так поступить! Только не с ним. Он не мог умереть. Это же Лориан, шаргхов бессмертный некромант, которого не брали ни яды, ни стрелы. Единственный в империи, кто по-настоящему заслуживал жизни. За всё, что делал. За то, что пожертвовал жизнью, чтобы спасти меня. Нас.

Вы просто не имеете права забирать его вот так! Не можете оставить меня одну! Потому что я не выдержу, не смогу, не справляюсь без его улыбки, его рук, его «светлая».

От понимания, что больше никогда не услышу насмешливых, ни с чем не сравнимых интонаций, не увижу любимую усмешку, я всё-таки отключилась. На какие-то мгновения, даже не успев упасть. И ощутила жёсткую хватку.

– Ваше величество, как лекарь я настойчиво прошу вас удалиться. Ваш организм не выдерживает нагрузки. И позвольте заметить, что опрометчиво с вашей стороны подвергать такому риску ещё нерожденное дитя.

– Вы-то откуда знаете? – горьким, едва различимым шёпотом.

– Я лекарь, ваше величество, – с укором. – Доверенный лекарь асьера Оллэйстара, поэтому можете не беспокоиться о сохранности вашей тайны.

Да, конечно. Доверенный. Лекарь.

Но ведь я тоже.

– Что вы задумали, ваше величество? – обеспокоился Галор.

– Если хотите, можете помочь, – мрачно. – Если нет, лучше уйдите. Я не в том настроении, чтобы щадить.

Прикрыв глаза, выдохнула. И, наконец, посмотрела в лицо любви и смерти. В лицо Лориана.

Повернутое набок оно казалось чужим. Но в то же время глаз отмечал резко очерченные губы, скулы, прямой нос – любимые черты, взгляд на которые ещё недавно заставлял трепетать сердце и душу. Сейчас тоже заставлял, но по другому поводу.

– Я вынужден сообщить асьеру Оллэйстару…

– Что? О моём поведении? – усмехнулась.

И отстранилась от Галора, Ориана, происходящего во дворце, но главное – от собственных мыслей и эмоций. Меня этому учили, я это умела.

И отпустила сорвавшееся с рук заклинание. То, которым обследовала его когда-то, словно в другой жизни. Пожалуй, самое эффективное заклинание из всех, что показывали повреждения и раны. Только, как и в тот раз, оно возвратилось ни с чем.

Прикрыв глаза, до последнего ждала хотя бы намёка, любой нестыковки, но нет. Сердце, желудок, печень, лёгкие – ни единого признака, что Галор ошибся. Да и как он мог ошибиться?

Но я упорно продолжала. Одно, другое, десятое – я знала сотни лекарских заклинаний, но ничего из этого не помогало доказать, что Лориан жив. Мёртв, мёртв, мёртв – шептала возвращающаяся магия. Бездушно, упрямо. С каждым разом убивая во мне ту каплю надежды, что ещё оставалась.

Великого некроманта Анершерата уничтожила какая-то шаргхова магия? Не смешите мои зелья!

Но всё кричало именно об этом. О том, что в этот раз бесстрашному императору Оришан не удалось избежать смерти, над которой он смеялся. С которой ходил рука об руку много долгих, кровавых и равнодушных лет.

Но я не останавливалась, одно за другим выпуская заклинания в того, кто просто обязан был выжить. Не обращала внимания ни на подрагивающие руки, ни на прокушенную губу, ни на утекающий сквозь пальцы резерв. Умирать и падать в обмороки, конечно, не планировала, но знала, что не остановлюсь, пока не дойду до крайней точки.

– Давай же! – умоляла шёпотом.

Но Лориан, как и рианы остались глухи к моим мольбам.

А спустя четверть часа я всё-таки исчерпала собственные силы и дикую, истеричную ярость.

– Ты не мог меня бросить. – По щеке скатилась одинокая слезинка. – Не мог. Ты обещал.

Впрочем, жить до старости Лориан как раз не обещал. Поэтому и медлил, как мог, оттягивал момент, когда не смогли сдержаться мы оба. Одно из самых счастливых мгновений моей жизни – день, когда я отдала ему не только душу, но и себя. Без условий и ограничений.