− Ты сумасшедшая, – только выплюнул мой “женишок”, и выбежал из нашего дома, даже не закрыв за собой двери.

А я все смеялась и смеялась, внутри стало так легко. Я почувствовала себя, наконец, свободной от всей этой лжи, уверенная, что ко мне больше никто не посмеет сунуться с предложением о замужестве.

Свободной и… пустой.

Так и шел год за годом, и вот, вчера мне исполнился двадцать один год. Двадцать один год, а я сижу тихой мышью в доме, общаясь только с родней и книгами.

Жалею ли я? Смирилась. Хоть тоска и одиночество продолжали съедать меня живьем.

Конечно, все эти годы я занималась домашним образованием, папа приглашал для меня прекрасных учителей, и я отдавалась учебе со всей страстью, чтобы даже не думать о плохом, не грустить. Поэтому сейчас, на мой взгляд, я была прекрасно образованна, и пусть показать эти знания было некому.

А еще у меня появилось отлично отработанное высокомерие. Пришлось научиться этому качеству после случая с Эндрю, дабы потом применять его в общении со всеми остальными людьми. Я ведь для них Ведьма-ледышка, чужачка, все забыли о том, что раньше я была обычной девочкой, как и все они. Поэтому эти люди больше не заслуживали моего доброго отношения. Пусть катятся в бездну со своим мнением обо мне и моем проклятии.

Было бы гораздо проще, если бы я могла уехать в другой город, а лучше в другую страну. Где никто бы не знал моей истории, и я смогла бы общаться без предубеждений в отношении себя. Только отец категорически отказывался.

Даже мама не смогла его уговорить, понимая, что я права. Папа оставался непреклонен, и в какой-то момент у меня начали закрадываться подозрения, что это неспроста и связано с его клятвой. Возможно, меня просто запретили куда-то увозить из дома?

☽◯☾

Спустилась в столовую, где горничные уже накрывали на стол. Вся наша семья потихоньку собиралась к обеду. Мама, как и обычно, щебетала о распускающихся цветах в саду, свежем воздухе и грядущей ярмарке. Сестры тоже забежали в комнату следом друг за другом, весело хохоча.
И, что бы вы думали — они действительно спорили на тему женихов, я оказалась права.

Повзрослевшей Клэр уже оказывают внимание мальчики, и Дари постоянно старалась быть рядом с ней в такие моменты, пытаясь строить глазки поклонникам сестры. Маленькая озорница даже однажды заявила, что обведет вокруг пальца всех мужчин в нашем городе, а потом и всего Антуриона, путешествуя по разным городам нашего мира и покоряя сердца всех представителей мужского пола. Мы только смеялись, но не обрезали ей крылья, каждый раз повторяя, что все в ее руках, но нужно ли ей столько чужих разбитых сердец?

Последним зашел отец, блуждая в своих мыслях, он сел на свое место и, пожелав приятного аппетита, начал задумчиво есть. Он находился в таком настроении еще со вчерашнего дня, и это не могло не беспокоить.

Подойдя после окончания обеда к папе, прямо спросила, что его так тяготит. Не то что бы я верила, что он мне все расскажет, но искренне желала поддержать его.

А папа в ответ мягко взял мои руки в свои и, заглянув в глаза, тихо ответил:

− Что бы в твоей жизни не происходило, никогда не забывай нас, мы всегда тебя поддержим и поможем чем сможем. Хорошо, милая?

−Папенька, что-то случилось? Что-то грядет? – обеспокоенно спросила его, уже понимая, что что-то все-таки происходит.

− Все будет хорошо, я верю в это дочка, и ты верь.

Внезапно его лицо исказилось от боли, а широкая ладонь легла на грудь, принимаясь растирать область сердца.

Неужели та самая клятва? Как же я могла про это не подумать, забыть… дура!