Быстрыми поцелуями он прошел выше, и, окунув меня в мой личный странный ад замешательства и расслабления, прижался своими губами к моим. 

Он не просто целовал. Он подчинял и властвовал. Как варвар. Как враг. Как тот, кто имеет на это полное право, будто зная, что мне нужно. 

— Аа— ах, — воздуха не хватало, он целовал так, будто бы вымещая злость, но мое тело будто было готово к подобному. Вместо того, чтобы сопротивляться, бороться, я лишь сильнее выгибалась так, чтобы ощутить его руки еще больше, лучше, ярче.

Резковатый аромат сандала и дуба, принадлежащий ему, наполнил пространство вокруг, пробуждая внутри души что- то невероятное.

Я чувствовала настолько сильное возбуждение, которого никогда не ощущала в своей недолгой жизни. А в голове билась мысль, что все было настолько  реально… и… нереально… 

— Ты кто… ты что… — повернулась, пытаясь отдышаться.

Он отстранился, и мне показалось, что сделал это с трудом —  в глазах полыхал огонь, хватка рук на моих плечах стала сильнее. По припухшим от поцелуев губам скользнула нагловатая ухмылка, от которой пробежал мороз по коже. 

Мужчина убрал за ухо выбившуюся белокурую прядь из моей прически. Сердце забилось часто- часто, хотя после того страстного поцелуя, который я только что пережила, казалось, что сильнее оно биться не могло. 

Прямо перед моими глазами красовались, нервно смеясь рваными краями, три снежинки. Их размер, их цвет, был мне очень знаком —  ведь еще несколько мгновений (или веков?) назад я рисовала их на зеркале своим пальцем. 

Голова закружилась, я застонала. Все было странным, неправильным, но в то же время казалось, что я впервые нахожусь на своем месте.

Мужчина коротко встряхнул меня, поймав поплывший взгляд, и снова посмотрел пристально, в упор. В его взгляде  уже не было той похоти, которая полыхала секунду назад. Теперь – только ярость и злость.

— Я? — он запрокинул голову и рассмеялся резко и мрачно. А после процедил сквозь зубы, будто бы подавая нищенке крохи: — Я —  твой палач, Дженни. 

3. Глава 3

— Я – твой палач, Дженни, —  слова легко сорвались с моих губ. Да, именно так, детка. Я стану твоим палачом и судьей в одном лице. Просто ты еще этого не знаешь… —  Неужели не признала? Так сильно изменился твой муж?

—  Муж? —  она казалась и вправду растерянной. Вот только я больше не пойду на поводу ее ангельских глаз. —  Но я не замужем…

—  Как удобно, —  ухмыльнулся я в ответ. —  Ведь папаша все подчистил и спрятал концы в воду, да, женушка?

—  О чем вы говорите?

В этот момент в коридоре послышался какой- то шум —  похоже, придется отложить разговор по душам. Один шаг, и мы снова непозволительно близко друг к другу.

—  Завтра в час дня придешь в ресторан “Макотто”. Там и обсудим твою супружескую верность, Дженнифер. 

—  Я не собираюсь бегать к вам, —  возмутилась она, тут же попытавшись отстраниться. Но куда ей тягаться со мной.

—  Можешь не бегать, ласточка, —  прошептал, склонившись еще ниже. —  И тогда твой жених узнает, на что была готова его невеста с другим прямо на своей  помолвке.

Наверное три года назад ее взгляд смог бы меня тронуть —  весь этот неподдельный ужас в глазах. Но не теперь. Не после того, что я прошел из-за ее предательства.

—  Я скажу, что ничего не было… —  едва слышно выдавила она.

—  Конечно. Тебе ведь не привыкать лгать, да, девочка моя? Вот только камеры четко зафиксировали наше жаркое примирение, жена, —  процедил я и крепко ухватил ее за шею. А затем жадно поцеловал. Эта тварь до сих пор была моим наркотиком. Как бы я ни старался вырвать из памяти ее ангельский образ! —  Поняла? —  спросил, резко отстранившись.