— Артур! — посмотрела возмущенно.

— Извини, киска, — не сразу, но он будто бы пришел в себя. Наклонился и поцеловал сначала висок, потом – косточку позвонка, а после отпустил шею и опустил ладонь мне на грудь. Огладил, сначала легонько, а после все сильнее и сильнее, возбуждаясь от вида того, как смотрится его смуглая рука на моем белоснежном платье.

— Ты опоздаешь на начало своей же помолвки, — отстранилась я от него, пытаясь уйти от неприятных касаний. — Некрасиво, сам просил собраться раньше.

— Детка, я буду внизу, — шлепнув по ягодице, он снова оглядел меня в зеркале, а после вдруг заметил: — И давай поживее!

Отчего-то противно сосало под ложечкой, будто бы какое-то странное предчувствие ползло по спине, отзывалось стуком в висках. Словно я делала что-то не то, и прямо сейчас сворачивала не туда. 

Перед глазами снова встал тот поцелуй, странный, страстный, волнующий, который случился со мной вчера. Расскажешь кому —  не поверят!

— Глупости какие! — пробормотала сама себе в зеркало, с трудом застегивая сережку. И не расскажу никому. Никто не узнает, что накануне собственной помолвки я позволила какому- то незнакомцу целовать себя. Ни— ко— му!

Я почувствовала, что к щекам приливает кровь. Опять это проклятое волнение! Быстро оглядела зал на первом этаже и увидела гостей, которых пригласили Артур с отцом. Нет, в таком виде показываться перед ними нельзя, а потому поспешила  на минутку спрятаться в ванной комнате рядом, чтобы прийти в себя. Включила воду, чтобы сполоснуть руки в холодной воде и осторожно подула на серебристую гладь зеркала. Указательным пальцем нарисовала на нем тонкую корявую снежинку —  мой собственный дизайн, мой личный способ успокоения. 

Ну все. Теперь мне пора. Уже можно появиться перед гостями, перед женихом, перед отцом, в конце концов. Будем считать, что тот парень вчера ошибся, принял меня за другую, а этот страстный поцелуй запишем в копилку памяти как невинное развлечение перед свадьбой. 

Я подмигнула себе, и вдруг уловила в отражении зеркала за собой какое- то движение.

— Что вы делаете? — Не успела среагировать, как большое тело прижало меня к раковине и я увидела то, от чего мои колени подогнулись. 

Парень, огромный, как гора, с темной щетиной на половину лица, сверкая глубокими черными глазами, ухмыльнулся, прочитав на моем лице в отражении страх. Сильной ладонью зажал мой рот, а сам прижался к моей спине плотнее, отчего я сразу же почувствовала его возбуждение. Все как вчера! 

Я замычала, пытаясь привлечь чье- то внимание, выразить свое негодование.Накануне, в бутике, он взялся из ниоткуда, поцеловал, и так же резко и быстро исчез, будто его и не было. А сегодня появился в моем доме, на моей помолвке, и, кажется, решил, что снова сможет воспользоваться моим испугом.

—  Пришел взять свое по праву, —  рыкнул мне в ухо.

И пока я пыталась собрать мысли, понять: реальность ли это, он притянул меня к себе еще ближе, вжал в свое тело, руками бесцеремонно провел по моему телу, оглаживая бедра. Мой крик застыл в горле, и голова начала кружиться. Я не понимала: это сон или реальность? Кто я? Кто он? Что происходит? 

Его взгляд —  такой порочный, такой страшный, горящий обещанием. Я не могла сопротивляться. Я – безвольная кукла, тряпичная игрушка в его руках.

— Ну, здравствуй, жена, —  выдохнул шепотом и стянул волосы на затылке. Так сильно, что резкая боль ненадолго оглушила. Оглушила и дезориентировала, потому что он тут же прижался губами к бьющейся ниточке пульса на шее. Влажный, вкусный поцелуй уверенных губ будто ставил клеймо, имея право на большее, и я буквально задохнулась от накативших эмоций.