Дом у нас хоть и двухэтажный, но совсем не дворец. Несколько комнат ещё в ремонте, который, как любит говорить папа, «можно приостановить, но нельзя закончить». У нас и приостановлен — с деньгами сейчас напряжёнка. Я даже отмечать день рождения не хотела. Но речь шла о «папиной принцессе», то есть, мне, а в этом вопросе мой отец не терпит возражений. С самого моего детства жил по принципу: у моих детей будет всё самое лучшее. При этом нас со Стасом отнюдь не баловали.

Кирилл бережно передаёт меня папе:

— Вот, доставил ваше сокровище, Андрей Викторович, в целостности и сохранности.

Папа обнимает меня и целует в щёки. Стас, мой дорогой братик, взрывает хлопушку. А Оля, его новая девушка, отпускает к потолку гирлянду шаров с надписью «Happy Birthday to you». В глазах мамы блестят слёзы.

Она тоже расцеловывает меня и горячо прижимает к себе:

— Какая ты у меня уже большая! Какая красивая! И как хорошо вы смотритесь с Кириллом!

Я знаю, что мама давно лелеет мечту поженить нас. Но Кирилл любит девочек постарше и уже какой год сохнет по Марине.

Мама всё это знает, но каждый раз, когда Кирилл приезжает к нам, начинает ту же «песню». Материнское сердце упрямо. А дочернее — своенравно. Я никогда не приму выбор, сделанный за меня. Как бы этого не хотелось любимой маме.

Дальше гости, гости, гости. Вечная проблема, куда ставить цветы и зачем нам пятый сервиз? Мамино шиканье про «дарёного коня». Громогласные возгласы тёти Симы на тему, когда же она сможет понянчить моего первенца и её же разглагольствования о современной молодёжи, не видящей реальной жизни «за своими интернетами». Кир, ехидно напевающий: «День рожденья — праздник детства, и никуда-никуда-никуда от него нам не деться». Ненавистная мне попса, потому что «а подо что гости будут танцевать». Родители, которые только и знают, что курсируют между столом и кухней, будто слуги в королевском замке, спешащие накормить всех придворных.

Бедные мои! Точно знаю, что всю ночь не спали. Папа возился с мясом, мама — с тортом.

Вот за это — за усталых измотанных родителей, старающихся держаться бодро и шутить, я и ненавижу праздники.

Я вообще не компанейский человек. И через полчаса этого фарса у меня раскалывается голова и скулы сводит от постоянных дежурных улыбок.

Чмокнув маму в щёку и извинившись перед гостями, которые решают, перейти ли уже к десерту или продолжить с горячим, ухожу к себе в комнату.

У меня тут отличная звукоизоляция. Закрыл дверь — и полная тишина. А мне сейчас очень нужно хотя бы несколько минут тишины.

Но полежать не получается, едва голова касается подушки, нарисовывается Кир.

— Не злись, коть. Я быстро. Только подарю и уйду.

Решаю махнуть рукой на мигрень и чувствую себя любопытной кошечкой, почуявшей лакомство.

У Кира всегда классные подарки, не то что «нужные» от тёти Симы.

Сажусь, Кир опускается рядом и достаёт из кармана небольшую коробочку.

Меня бросает в ледяной пот. Нет, только не это! Кирка, не порти всё! Мы же только друзья, так нечестно!

Должно быть, он считывает панику на моем лице, ласково похлопывает по плечу и говорит:

— Успокойся, коть. Это не то, что ты подумала. Убедись сама.

Я осторожно открываю коробочку, как будто оттуда сейчас выскочит нечто и укусит прямо за нос.

Но всё оказывается не так страшно — на маленькой подушечке из голубого бархата лежит… горошина.

Да-да, обычная горошина. Очень яркая аппетитная горошина.

Но прежде, чем я успеваю вскинуть брови в своём фирменном: «Что за фигня?», Кир поворачивает прикроватную бра, и горошина начинает сиять.